Страусов не пугать - пол бетонный!

А вот любопытно... Я тут долго (чуть ли не несколько лет) не читала форумы на Фантлабе, и вот теперь наверстываю упущенное, т.е. читаю старые сообщения. И вот мелькнул такой момент: советская фантастика "в основном" сейчас продается плохо. Есть несколько имен (Ефремов-Стругацкие-Булычев, условно говоря), которых покупают и которых потому печатают. Но столь же условный Де-Спиллер шансов на переиздания не имеет (разве что у микротиражников).

Это была преамбула.

Теперь суть вопроса: а почему советские шпионские/разведчицкие романы переиздаются (и, вероятно, покупаются)? Тоже ведь литература... Не самого высшего класса, не переиздавались в СССР/России годов так с 1950-х - и вдруг... Чем они так уж в лучшую сторону отличаются от советской же фантастики не первого ряда?..

Любопытно, а случайно ли у Шебалова в "Тайне стонущей пещеры" Матвеев (диверсант) появляется именно когда Сбитнев спихнул в овраг висячий камень - разрушил памятник природы, нарушил, так сказать, гармонию - и тут же появился "представитель темной стороны жизни", преступник?.. Нарушение гармонии к нарушению гармонии.

В этой связи любопытно и появление Шарого (контрразведчика) - в тот момент, когда разоблачили симуляцию Шумейкина (восстановили справедливость (гармонию?)).

Сюда же, возможно, и второе появление Матвеева - уже Жорке и Егору Егоровичу - в момент непосредственно после того, как уже сам Матвеев частично разрушил памятник природы - "звуковую камеру" ("Только почему звук стал глухой и хриплый? – удивился Витя. Он вспомнил, что пещера изменила голос в тот момент. когда они осматривали выход наверх. Вверху стал тогда рождаться стон. Он нарастал, усиливался, и вдруг раздался взрыв, будто в горле пещеры что-то лопнуло…") Стонущей пещеры. ("– Тпр-р-у-у! – успел схватиться за недоуздок Егор Егорович и, сдернув Сеньку за ногу с коня, навалился на него.
– Вот, зверюга, где ты мне попался!.. Думал, укокошил меня тогда!? – придавил он диверсанта к земле и с остервенением стал дубасить его кулаками.
– За сына тебе! За Марью!
Сенька Чуб растерялся. Ведь Пронина он прикончил в горах! Что ж он, из мертвых воскрес? Но скоро бандит опомнился и, изловчившись, ударом колена перебросил лесника через голову.
Егор Егорович вцепился в предателя, однако Сенька Чуб и не думал убегать. Он схватил старика за горло и, путаясь в поле пиджака, искал нож.
Но пустить нож в ход Сеньке не удалось. Из кустов выскочил Жорка и с коротким криком кинулся на бандита…")

(И, что интереснее в этой связи - появление контрразведчиков именно в этот момент - для кары преступника и хоть какого-то восстановления гармонии: "Зашуршали шины по гравию дороги.
– Руки вверх! – выпрыгнул на ходу из зеленой машины Сафар Садыков с пистолетом в руке. Вслед за ним выскочили два автоматчика и майор Силантьев в гражданской одежде."

Правда, полагаю, это несколько притянуто за уши...

Продолжаем наше ознакомление со сборником «Снаряд инженера Попова». Очередь дошла до следующей фантастической повести Г.Альтшуллера (того самого) и В.Фелицына «Сигнал «СКРД»»

Опять газета «На страже», Баку, 1957. (Судя по названию, какая-то ведомственная. Интересно, чья?)

В какой-то степени — продолжение «Тайны двойного удара» - часть персонажей те же. И даже, похоже, диверсант из той повести упоминается — хотя и не по имени («но это неточно»).

Тут уже противник показан шире. Действие вообще начинается «на окраине далекого заморского города» (характерно отсутствие конкретики), на «военном складе номер четыреста семьдесят два», он же «разведывательный центр Уолтера Торна, бывшего профессора Нордхоффского университета» (помните, что в предыдущей повести говорилось о «научном шпионаже»?). Правда, пока он занимается не СССР. «В маленьких южноамериканских республиках происходят военные перевороты, в далеких странах азиатского материка подкупленные имамы призывают к священной войне во имя никогда не существовавших пророков, на площадях старых европейских городов, у зданий коммунистических и рабочих газет рвутся брошенные «неизвестной» рукой бомбы, а с трибун парламентов раздаются погромные речи тех, кто в тайных списках Торна обозначен номерами и кличками…»

И ладно бы конструкторское бюро и стратоплан с атомным двигателем — на этот раз «особый шпионско-диверсионный центр» заинтересовался археологией.

Так, противника обрисовали, переходим к «нашим». Они уже нам частично знакомы, а частично — только перешли с партийной работы и «принесли с собой стиль и методы партийной работы, принципиальность коммуниста, глубокую веру в силу коллектива, умение разобраться в человеке и горячую любовь к людям».

Итак, исчезает известный археолог, начальник археологической экспедиции, копавшей «одну из старинных крепостей на побережье Черного моря» (в Аджарии, о чем мы узнаем не сразу). Труды экспедиции были переданы для редактирования историку и исчезли, в связи с чем историка тоже начали подозревать (в использовании трудов в собственных статьях — без ссылок и всего положенного, естественно). Эту же крепость копали и до революции («коллекционер красивых «древностей», искатель кладов»). А к тому же рядом с ней находится какой-то важный завод…

А один из археологов пересказывает слышанную от пропавшего (и не только — легенда широко известна) легенду о двух крепостях и двух братьях, оборонявших крепости от турок-сельджуков.

Далее фокус неожиданно переходит на какого-то продавца фототоваров. Впрочем, нам почти сразу же показывают, что он далеко не так прост.

Хотя ему пока уделено не так уж много страниц — почти сразу же действие переходит к положительным героям, которые определяют местонахождение крепостей братьев (см. выше) и то, что они были связаны подземным ходом. В одной из крепостей как раз и пропал археолог, а вторая ныне находится на территории «большого важного» завода. (Впрочем, до революции-то завода точно не было, а копали крепость активно — длительная экспедиция «кладоискателя» - уже третья… Что там такого было? Рано или поздно узнаем, наверное. Хотя теперь шпионов, конечно, привлекает именно завод.)

Подземный ход нашли. Причем начинался он в верху бойницы (удобно ли это? Хотя и незаметно, конечно). Заодно нашли пропавшего археолога (к сожалению, уже в неживом виде — был убит в ночь пропажи; интересно, что помешало захоронить с ним и пиджак?), древние рукописи (вряд ли тот клад, на который рассчитывал «кладоискатель»; а может, они бы его тоже устроили?), выяснилось, зачем в сюжет введена собака по имени Термоэлектричество (он же Термо; не только для того, чтобы подчеркнуть положительные качества главного героя и обеспечить разрядку смехом; хотя, конечно, «нюхлеры все делают лучше») - чтобы спасти персонажей (которых жаль) и героически погибнуть на мине… И заминированность завода тоже обнаружили (не знаю, кому как, но мне непобедимость «наших» начинает… приедаться).

Так, шпиона (что он мог нашпионить, будучи скромным продавцом?.) и диверсанта (это понятно) поймали. Увы. Естественно, он решает поторговаться (традиционное, опять же, поведение шпионов. Молчать никто из них не собирается/не обучен. А жаль.) — информация за жизнь. Идея эта обламывается репликой: «Ну что ж, обойдемся и без этих показаний. Все, что вы можете сказать о бывшем профессоре Нордхоффского университета Уолтере Торне, мы уже знаем.». Отчаянная попытка выторговать хоть что-то - «Вы не можете знать всего. Только мне известно, где хранятся фотографии Торна…» - безнадежна: на кой контрразведчикам фотографии Торна?.. Да и фото профессора Нордхоффского университета — наверное, если надо, найти можно. Все фотографии не скроешь, хотя, конечно, тогда еще не был нынешний век мобильников с камерами и камер видеонаблюдения. Но какую-нибудь коллективную, скажем, фотографию могли и упустить.

Шпион (это короче писать, чем «диверсант») оказывается сыном «кладоискателя»-археолога. Яблоко от яблони недалеко падает — что отец ждал возвращения старых порядков, что сын за вывоз сокровищ (интересно, каких? Выше сказано, что «в подземном ходе хранились драгоценные для археолога вещи: старинное оружие, домашняя утварь, пергаментные рукописи тысячелетней давности», но то ценности археологические… Кстати, вспомним - в очередной раз - мотив клада, что не дается в руки недостойным. Ищущие личного обогащения явно недостойны…) обещал помочь подорвать завод…

Снова нам показывают главу разведцентра. Который торжественно (почему?.. Для него это должно быть более-менее рутиной. Ну, хорошая добыча, но только одна из) дает сигнал на взрыв завода. Но, естественно, обламывается: «Шифрованный сигнал коснулся острого жала выведенной в скалах и тщательно замаскированной штыревой антенны. Укрытый в старинном подземелье, приемник, равнодушный к музыке и голосам, отозвался на шифр, замкнул контакт, слабый ток поступил к реле и оттуда — усиленный — рванулся к детонаторам. Но детонаторов уже не было. А вместо взрыва в просторной комнате одного из батумских зданий раздался самый обыкновенный телефонный звонок. И голос — тоже спокойный и обыкновенный — произнес:
— Товарищ генерал, сигналы поступили две минуты назад. Переданы четыре буквы: эс-ка-эр-де…»

Интересно, что эти буквы значили?..

Кстати, вывозить диверсанта с сокровищами никто не собирался. «— Лодка выслана?
— Нет. Я не хочу вывозить Штромберга из России — он еще пригодится. Что касается антикварного старья в подземелье, то оно меня нисколько не интересует.» Традиционный мотив — не верь западным спецслужбам...

Ну и награда. Поскольку возлюбленная у главного героя уже есть — то... «…Утром десятого ноября над лагерем археологов появился двухмоторный самолет. Он сделал круг над палатками. Строеву, сидевшему у окна кабины, казалось, что он даже разглядел лицо профессора Ржевского.
Спустя несколько минут самолет уже летел над огромным заводом. Славинский, Строев и Косоуров молча смотрели, как внизу мелькали ажурные контуры крекинг-установок, серебристые круги резервуаров, тонкая паутина нефтепроводов.
Завод работал.
Самолет приветственно покачал крыльями и взял курс на Москву.»

Примечательно использование документов погибших/пропавших людей (впрочем, это характерно для многих шпионских романов): «Илья Макарович Хромов, житель Новосибирска, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, пропал без вести четыре года назад, отправившись в отпуск на Кавказ.». Подозреваю, что не случайно он пропал… И, кстати, интересно, как лже-Хромов умудрился устроиться в Москве. Почему ему надо было убраться из Новосибирска — понятно. Но как он устроился в Москве?.. Продавцы, вроде, не «лимитчики»… И еще примечательно — пропал Хромов 4 года назад, а лже-Хромов попал в СССР только 3 года назад...

Любопытен образ эксперта-криминалиста: «Военная карьера Антона Николаевича Гурьянова начиналась блестяще. В конной армии Буденного он, тогда двадцатитрехлетний парень, командовал полком. Но после Гражданской войны Гурьянова назначили председателем военного трибунала — и на этом его продвижение по служебной лестнице закончилось. Он стал военным юристом, потом экспертом-криминалистом. Постепенно Антон Николаевич потерял боевую выправку, подтянутость, словом, полностью утратил воинский вид. Китель Гурьянов носил наподобие гражданского пиджака, постоянно терял звездочки с погон. Многие офицерские патрули, которых немало было в Москве в военные годы, лично знали Гурьянова. Правда, иногда они просто старались обойти его: не сделать ему замечания было совершенно невозможно, а делать — неловко и бесполезно.
В тысяча девятьсот сорок шестом году подполковник Гурьянов вышел в отставку, но по-прежнему — уже служащим Советской Армии — продолжал работать в качестве эксперта-криминалиста. Антон Николаевич стал типичным кабинетным работником, и никто не сказал бы, что он был когда-то лихим воякой. Только в тиши кабинета, наедине, когда ничто не мешало сосредоточиться, Гурьянов мог работать в полную силу. И это была настоящая сила! Гурьянов не напрасно считался одним из лучших экспертов-криминалистов, а по отдельным специальным вопросам — и самым лучшим. Сотрудники звали его «кудесник», подтрунивали над его рассеянностью, но любили за доброту и отзывчивость, а главное — за умение решать, казалось бы, неразрешимые задачи.» - он мне сильно напомнил криминалиста у Вайнеров в романах о Тихонове. Правда, о прошлом второго мы не знаем… А описание, как персонаж по нескольким буквам на газетном обрезке установил газету и дату — напоминает Шерлока Холмса…

Характерна также «проговорка» про _американцев_, которые вместе с диверсантом высадились в Аджарии. Так-то автор традиционно избегает точных указаний на врага, но, видимо, очень уж хотелось высказаться. Как и многим.

«Но, кроме взрыва, им, по-видимому, важен еще и политический резонанс. А через две недели — Октябрьский праздник». Мораль: за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Если бы они взорвали завод сразу, как установили детонаторы (или сразу, как его пустили, - неясно, что было раньше) - им была бы хоть какая польза. Интересно, есть ли аналог этой пословицы в английском языке? Или мораль - «никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»?..

И, в конце концов, в чем же все-таки фантастика???

Пока я жду малотиражный сборник А.Шебалов, продолжим читать не менее (наверное) малотиражный сборник «Снаряд инженера Попова» (где бы я еще такую экзотику нашла…).

Источником сегодняшней повести является газета «Комсомолец Кубани» за 1967 год. М.Карачёва, Е.Карачёв, «Робот Леонида». Фантастика.

Начинается действие «на Западе» (в смысле что действующие лица — не советские люди), в районе подводного бурения мантии Земли, где происходят таинственные неполадки - «гибель двух гидронавтов, взрывы на скутерах, исчезновение робота». Двое акванавтов ищут робота (но не преуспевают), потом один из них в нарушение инструкции решает опробовать глубоководный гидрокостюм, робота находит, но у него практически заканчивается дыхательная смесь, в результате чего «в шоковом состоянии, с признаками кессонной болезни и аноксии Донати был доставлен в ближайший декомпрессионный пункт вертолетом СНОГ. Его сопровождал Джон Меллон и только что прибывший на подводную станцию молодой индийский врач-аквалангист. Вскоре, захватив гидрокостюм и акваланг Лео, они отбыли в подводную лабораторию. Донати, тщательно осмотренный врачами декомпрессионного пункта, был срочно переправлен в Манильский госпиталь. Когда его жизни перестала угрожать опасность, неожиданно обнаружилось непонятное психическое расстройство, иногда Лео терял нить мысли, в памяти получались какие-то непонятные провалы, все чаще и чаще возникали вспышки буйного веселья. Тогда врачи госпиталя пригласили на консилиум знаменитого филиппинского психиатра — японца Хибати Мицубиси. Осмотрев и послушав Лео, Мицубиси, как бы жалеючи, слегка качнул круглой головой и, сверкая золотой оправой темных очков, предложил поместить пациента в свою частную психиатрическую лечебницу.» После лечения таинственные приключения продолжаются — появляются таинственные японцы-сектанты, влюбленные красавицы-японки, телепатическая связь, приемник и передатчик «желаний» (вызвать желание спать, есть, все такое), тетрадь с историей о самообучающемся человекоподобном роботе, рыбы-призраки, корабли-оборотни… Самообучающийся робот попадает в руки к военным США, создатель пытается его оттуда выцарапать, в результате самолет, на котором их транспортировали, терпит крушение, робот и создатель бесследно исчезают (остается только дневник). Не знаю насчет армии США, но вот японцы уверены, что робот уцелел, и жаждут его найти. В финале появляется и советский корабль (и советские спецслужбы), которые тоже заинтересованы в роботе и его разработчике. Обнаруживается, что тот, кто нам ранее был знаком как Лео Донати, - советский разведчик. Впрочем, намеки на это были и раньше — когда он то пел «Черные глаза», то видел во сне Москва-реку… Поиски робота и разработчика планируют продолжаться...

Собственно, интересно только появление советских спецслужб — без них было бы обычное обличение Запада (Японию приравняем к нему), точнее говоря, борьба с военщиной и все такое, сдобренное фантастическим триллером…

Гм, событий много, а сказать как-то и нечего…

Обращает на себя мое внимание упоминание «форта Брэгг» - где якобы готовят «зеленых беретов» (обращает потому, что в свое время я о нем узнала из «Джина Грина» (примерно того же периода книга), но так и не знаю, сколько в том упоминании правды). И упоминание форта «Периш» (интересно, он parish — приход, в смысле что церковный, или perish — погибать?). Дельфины, отгоняющие акул, - не то что дрессированные, с ними возможно общение. Тоже модная тема тех времен. Японец Хибати Мицубиси — интересно, возможны ли на самом деле такие имя-фамилия?.. «Мой друг Биль имел сестру Маргарет.» - неожиданный англицизм из дневника. Правда, скорее, авторская небрежность, потому что больше калек с английского там вроде незаметно...

В.Мильчаков, «Загадка 602-й версты» (1968)

Вятская (почти родные места...) глухомань (600 с лишним верст от Москвы — или Ленинграда?..), середина 1920-х (интересно, можно ли точнее установить время действия? Говорится, что «страна уже несколько лет жила мирной жизнью» - но сколько это, «несколько лет»? НЭП уже/еще действует. Еще упоминаются зажиточные/богатые мужики, но уже говорится, что это временно. Возможно, поможет образ главного врага и некоторых других персонажей; хотя, с очередной стороны, как знать: они характеризуют время написания или время действия?). Станция (довольно большая — если там останавливается скорый поезд; или в те времена начальник особого отдела на узловой станции мог остановить поезд, где надо ему, а не расписанию?), большой лесной склад и стратегически важный мост через речку Пижанку — реально существующую: «протекает по территории Яранского и Пижанского районов Кировской области»; правда, не соображу — Транссиб в тех краях идет или нет?.. («Рванет его какая-нибудь контра, и Москва на недельку будет отрезана от Владивостока»). Довольно населенный район — если на похороны (пусть очень интересные) приходит несколько тысяч человек. И охрана вышеупомянутых склада и моста. И банды. И таинственные убийства «руками гориллы». И поиски клада. И мистика (двойники) и борьба с ней (а также с религиозной пропагандой).

Любопытно, что один из персонажей — вполне положительный и не заблуждающийся — верит в мировую революцию. Когда там от этой идеи начали отходить?..

Интересно, что происхождение — еще не приговор: три брата из богатой семьи смогли выбрать разные дороги: кто ушел с Колчаком, кто пришел к большевикам… Сюда же, вероятно, и станционный служащий-белорус, придумавший себе аристократических предков (позже это было бы по меньшей степени неосмотрительно; да и тогда по меньшей мере рискованно: «Начали с придумывания аристократических предков, а кончили тем, что стали пособниками врагов. Да, да, не хватайтесь за голову, это именно так. Вы помогли Парфенову и его бандитам вначале оклеветать Данилу Романовича, а затем убить обоих Когутов и бойца охраны Старостина. Вы — соучастник бандитов, соучастник в убийстве советских людей.
— Я никого не убивал, честное слово, я никого и пальцем не трогал,— размазывая по лицу слезы, забыв про носовой платок, всхлипывал Кабелко.— Что я мог сделать? Он мне грозил. Он сказал, что никто ничего не узнает.
— Честные люди в таких случаях идут в ГПУ и все рассказывают. Но так делают честные люди,— Горин неумолимо жалил словами совершенно упавшего духом Кабелко.— А такие, как вы, соглашаются помогать преступникам, получают за это деньги и покупают себе «варшавские» кровати, дорогие лампы и прочую ерунду. Такие, как вы, думают, что советскую власть можно обмануть, скрыть преступление.»).

Еще любопытно, что основные враги, готовящие мятежи, диверсии и все такое, - не (бывшие) белогвардейцы, и даже не священники/верующие, а эсеры и меньшевики («Эсеры еще дозреть должны. Они к лету две бандгруппы сколачивают. Вот сколотят, проинструктируют, укажут, где оружие закопано, тогда и брать можно.»; «— Слух об этом подлом и грязном деле передается на ухо, и с глазу на глаз,— хмуро заговорил Сергей Романович.— Вряд ли до этого могло додуматься белое командование. Тут руку приложили или эсеры, или меньшевики. Вернее всего, пожалуй, меньшевики. Они всегда были специалистами на всякие подлости.
— Меньшевистская порода нам хорошо известна. Они еще и сейчас гадить пытаются,— подтвердил Могутченко.
— Меньшевики активно сотрудничали со всеми белыми правительствами Сибири. Когда они поняли, что навсегда сходят со сцены,— продолжал Сергей Романович,— а их самих ждут приговоры ревтрибуналов, тогда-то и была придумана эта подлая провокация. Они стали писать письма, похожие на доносы, и доносы, похожие на дружеские сообщения. В этих письмах и сообщениях речь шла о делах, уже раскрытых белой контрразведкой, о большевиках, уже расстрелянных. Но в этих сообщениях организаторами провалов назывались видные большевики-подпольщики, руководители партизан, не попавшие в руки белых, и даже коммунисты, работавшие вдали от фронта? Выглядело все это весьма правдоподобно, так как люди, писавшие кляузы, то есть меньшевики, хорошо знали тех, на кого клеветали. Знали их характер, привычки, слабости, даже домашний быт. Ведь когда-то они были в одной партии, может быть дружили, да и после раскола отдельные меньшевики не раз, признав для вида свои ошибки, возвращались в партию. В общем писали убедительно. Конечно, если бы разбираться стали сразу, то клевета была бы разоблачена. Так случилось в свое время и с клеветой на брата Данилу. Но организаторы провокаций учли и это. Нужно было время. Пройдут года, кое-кто умрет, кое-кто уедет за границу и разобраться будет трудно. Свидетеля не допросишь, клеветника с оклеветанным на очную ставку не сведешь. Чем дальше пролежат такие бумаги, тем достоверней они будут казаться. Вот такой «архив», видимо, и зарыт на Суземке вместе с золотом. Этот выродок,— кивнул Сергей Когут на сидевшего в углу Павла,— над созданием клеветнических материалов тоже немало поработал.»; «В ящиках, что на Суземке вместе с золотом закопаны, для вас трупный яд подготовлен! Провокация, говоришь, клевета!.. Не все так подумают, когда те бумаги увидят! Кое-кто и поверит в те бумаги! Кое-кому даже выгодно, чтоб народ в те бумаги поверил! Думаешь, за золотом я сюда пришел?! Ха!.. Шел, чтоб ту бумажную заразу на вольный свет пустить!»).

Классическое сравнение со зверем (куда ж без него… явно не сюда.): «Он озирался на всех, как затравленный, но не ждущий пощады зверь.»

Кстати же, характерно стремление не только обнаружить врага, не только его разоблачить, но и унизить. Что Кабелко и его «отца»-»графа», что Логунова, что «Миколая-угодника»… Впрочем, не скажу, что Мильчаков в этом одинок. Скорее наоборот, тех, кто к этому приему не прибегает, - явное меньшинство (мягко говоря).

Опять же — как справедливо замечает пойманный бандит, «только ведь тебе-то, дураку, от этого богатства пользы не будет.» И никому из «частных людей» пользы от того богатства не было — а только смерть. Ну, государству золото пригодилось, наверное… А вот что сделали с архивом?..

И еще о "Сейфе командира "Флинка"".

Любопытно, то, что в войну/сразу после нее немецкая дезинформация оказалась успешной (и Рындина сочли предателем, а "Федотова", соответственно, героем), и лишь где-то в 1960-1970-е годы удалось раскрыть правду (причем не столько благодаря показаниям шпионов, сколько "логически рассуждая", замечая неувязки предыдущей версии и т.д.), - не является ли осторожным таким намеком на э... "несовершенство правовой системы в период репрессий" и на значительное ее улучшение после разоблачения культа личности?..

Любопытно - немцев Баугис называет бошами. Всегда считала, что это франкоязычное обзывательство... Хотя вот Википедия говорит, что "из французского языка проникло в другие — русский, английский, португальский и т. д.". Не знаю, в русском как-то активно мне это не встречалось (я имею в виду литературу о Второй мировой войне).

Да и где Латвия с латышским языком, и где Франция... Есть у меня чувство, что "боши" (а не "фрицы", скажем) упомянуты для создания "иностранности", напоминания, что Баугис говорит не на русском языке.

Продолжаем выискивать разное интересное в книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Вот, например, вхождение Латвии в состав СССР.

"О та, это таст польшой польза наш феликий страна!" - как и полагается положительному персонажу, Баугис сразу же и легко переходит на "мы" в отношении СССР, всячески его поддерживает, не сожалеет о независимости Латвии и все такое прочее...

И даже противники советского строя - как, например, все тот же Оскар-шпион - противники именно советского строя, они недовольны тем, что их раскулачили, но не тем, что Латвия утратила свою независимость...

Вернемся наконец к книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

"Заметив корабль, разведчик сделал над ним круг, потом круто спикировал. Рындин приказал открыть огонь, и, лично командуя кормовой зениткой, Федотов первыми же снарядами, которых даже очередью не назовешь, заставил самолет нырнуть в море.

Стало совершенно ясно, что летчик просто физически ничего не успел сообщить своим, и Рындин по трансляции объявил благодарность расчету пушки и Федотову. Следом поздравили новичка-офицера и комендоров остальные моряки.

Сбив своего, Федотов жалости не ощутил. Чего не сделаешь ради собственного успеха! Досадно только, что основному делу это ничуть не способствует. Пока что..."

Этот момент, естественно, должен подчеркивать отсутствие нравственности у немецкого шпиона, но интересно даже не это. А то, как подобного - не спорю, скользкого - момента избегали авторы книг о _советских_ разведчиках среди нацистов. Насколько я помню (правда, с этим ответвлением шпионской литературы я знакома меньше, но что-то да читала) избегали вполне успешно. В сущности, я не помню, чтобы наш разведчик оказывался на фронте, где "контакт с неприятелем" неизбежен, - все больше в более или менее тыловых регионах. С одной стороны, это логично - на фронте, даже офицером, не то чтобы многое разведаешь (то есть многое, конечно, но не настолько, чтобы из за этого заморачиваться с внедрением; привет, кстати, шпиону из ""Мелкого" дела" того же В.Черносвитова), но с другой стороны - не ради ли того, чтобы избежать проблемы "стрельбы по своим"?..

Продолжаем дочитывать книгу В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

О, а вот мелькнуло "личное название" "Флинка" - "027". Да, "Флинк" звучит лучше. Кстати, интересно, правда у немцев была такая серия кораблей? Быстро найти про нее ничего не смогла (разве что был такой _корабль_ - "Флинк").

Но любопытно не это, а биография командира оного "027". Точнее, его родители.

"Отец — сын адмирала — бывший мичман, служил в Петроградской чека, при ликвидации бандгруппы был тяжело ранен. По выздоровлении переведен в комендатуру Смольного, затем по болезни списан на пенсию и вскоре умер. Мама преподавала французский и немецкий языки."

Удивительно, что ему потом "чуждое происхождение" не припомнили, когда считали изменником. Или дед уже не в счет? Или отец "перевесил" деда (хотя спасти от обвинения в измене не смог)?

Тем временем... Вы еще помните, что у нас недочитана книга В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка""?.. Я вот помню.

Так давайте дочитаем.

Дело уже явно идет к концу, шпионы, напоминаю, пойманы, а сейчас дело дошло до раскрытия тайн прошлого: что, собственно, произошло на "Флинке". Итак, блокадный Ленинград...

Удивляет и восхищает работа нацистской разведки: ладно - узнать про поиски сталинита, ладно - узнать, какой корабль направляется с этой целью. Это хотя бы понятно и представимо. Но узнать, кто именно будет на корабль назначен, причем, похоже, вплоть до словесного (или даже не словесного?) портрета, причем так подходяще - которых командир не знает (при том, что "С неделю тому назад командиром «Флинка» был назначен гвардии капитан третьего ранга Рындин, а весь личный состав переукомплектован по персональному отбору. Большинство офицеров и матросов Рындин, кого лучше, кого хуже, но знал лично. Остальные прибывали с отличными аттестациями."), да еще успеть подготовить и забросить "замену"?..

"Из особняка вышли трое — офицер и два матроса. Посмотрели вверх, помедлили и зашагали по уличке.
— Вот они! — выбросив руку, указал матрос в засаде.
— Точно?
— Точно. Наперерез?"

Любопытно, кстати, упоминание погон: "Радист — это нам подходяще. Ценный товарищ! Держи... Да погончики присобачь." Позволяет точнее датировать действие: 1943 годом (1944 - поздновато уже... Или нет?..).

Продолжим разговор о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Как я обещала в прошлый раз, теперь очередь репортажей о суде над Марсом (Федотовым).

Первый кусочек маленький:

"Сергей развернул одну из центральных — в глаза бросился заголовок «Оборотень». Под ним шел большой репортаж о начале открытого судебного процесса по делу крупного шпиона, диверсанта и резидента «одной из иностранных разведок», как обычно пишут в газетах."

Интересно, почему в газетах-то писали про "одну из иностранных разведок", а не называли вещи своими именами? Если исходить из того, что до решения суда можно говорить максимум об обвинении в, а не об "установленных фактах", так ведь и шпионом неправильно называть. Или это "потому, что история-то в книжке", а на самом деле писали все как есть?..

И может ли резидент быть диверсантом? В смысле что не слишком ли это расточительно - тратить такую фигуру на диверсии? Собственно, в последнее (АКА послевоенное) время у него и положение было неудобным для диверсий - скромный служащий министерства... А в военное время вряд ли он был резидентом.

Впрочем, похоже, что приговор предрешен.

Кстати, обратите внимание на заголовок. Опять животные коннотации - практически ни один автор советских шпионских романов от них не уберегся...

Мы все еще о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

В продолжение вчерашней темы.

Любопытно, значим ли (и если значим - то в какую сторону) тот факт, что первое упоминание Сталина в книге принадлежит персонажам отрицательным - шпионам (второе - Г.Рытову, командиру "Флинка", где-то в 1942-1943 годах)?..

Вот такое упоминание:

"— Впрочем, вы тогда еще в индейцев играли... «Флинк» — это секрет сталинита.
— Так бы сразу и сказали. Сталинит! Да его нынче у нас вспоминают куда чаще, чем самого Сталина!
— Он так был назван не в честь Сталина, а по своему прямому значению. Вам известно, в чем ценность сталинита?.."

"У нас", т.е. за рубежом, сталинит вспоминают чаще, чем Сталина. В сущности, логично: сталинит им нужен, а Сталин - ну что Сталин? Был такой, да. Уже некоторое время назад. Интересен советологам...

А вот как часто Сталин упоминается в СССР? И сталинит - не стал ли он какой-нибудь "глиной-6"?..

Мы все еще о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Наступает время разгадок.

Но сказать я хотела не об этом. В советских шпионских романах всегда встречается тема отлова (наказания) преступника и/или предотвращения преступления (собственно, об этом и произведение), часто - тема помощи оступившимся, а вот тема восстановления справедливости при помощи контрразведчиков встречается существенно реже. Может быть, потому, что что эта тема должна была быть актуальна (как мне представляется) в середине-конце 1950-х, а мне не так много попадалось романов именно того периода. И, наверное, тут все зависит еще и от позиции автора - с тем же успехом он мог показывать, что покараны были именно преступники и что все (в данном случае) было правильно...

В сущности, только у Т.Сытиной в "Конце Большого Юлиуса" мне эта тема и встречалась. И вот у Черносвитова - второй раз.

Что интересно, речь у Черносвитова идет не только о восстановлении справедливости ("Когда-то по горькому недоразумению маме вашей была прекращена выплата пенсии на дочь погибшего офицера. Заместитель министра обороны приказал выплатить вам всю задолженность. Пройдите, пожалуйста, в наш финансовый отдел — там все подготовлено... [...] Командование и Политуправление флотом приглашают вас, Лидия Георгиевна, на церемониал в гавани. Куда прикажете за вами заехать?.."), но и об "исправлении мировоззрения": "Совсем недавно она считала себя всем чужой и лишней. А сейчас смотрела на сотни моряков и чувствовала, что все они — ее друзья, что она дорога им, так же, как и они ей.". (Конечно, мораль необходима.)

Конец близится, но пока мы таки о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Любопытно, а "предательство" Пауля - не спасло ли Оскара от досрочной встречи с контрразведчиками? С другой стороны, если бы Пауль действовал по договоренности - не спасло бы это его самого?.. Ведь попался он, возвращаясь _назад_, мимо свай. А вот если бы проплыл _вперед_, где по договоренности должен был забрать Оскара? Отдельно упоминается засада четверых курсантов у свай. Правда, было еще четверо "засадников" - где расположились они? Хотя, правда, не совсем понятно, где были расположены сваи - впереди, по ходу движения лодки, или сзади? То, что мимо проплывали лодки рыболовов-любителей, ни о чем не говорит. Под мостом Пауль проплыл, направляясь к зданию (вряд ли оно стояло впритык к мосту). Потом миновал здание - и двинулся между свай "бывшей фронтовой переправы". Но вперед, к месту,где должен был забрать Оскара, или назад?.. Логически рассуждая, назад - на кой ему тот Оскар (равно как и Оскар решил, что на кой ему тот Пауль), да и не должно еще Оскара быть на месте. А фактически?

В общем, можно решать по вкусу. Я предпочитаю думать, что если бы Пауль не решил кинуть Оскара - то спаслись бы оба. Временно, естественно.

Впрочем, можно вспомнить известную "дилемму заключенного" - что там получается, если оба "кидают" друг друга?

Любопытно, а что движет шпионами ближе к финалу советских шпионских романов? Когда они уже "всех выдают и рассказывают, как и за чьи деньги подкладывали мину в двигатель звездолета" - Брокманы среди них исчезающе редки. Да и Тульевы, пожалуй, тоже.

Понятно, что художественная необходимость, но какие-то чувства, мотивы автор хотя бы пытался вложить.

Это ведь не только трусость и расчетливость - там что-то еще есть. А вот что?..

Вернемся наконец к совсем заброшенной книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Мы неоднократно говорили об "иностранных" именах (или прозвищах) в советский литературе как маркерах "нехорошести". Может быть, человек с иностранным именем и не преступник, но уж точно не образцовый советский человек. Так и тут получилось - с Алисой (и об этом мы тоже говорили).

А вот еще интересный момент: Оскар представился Алисе, естественно, "респектабельно" - "Алексей Алексеевич". Но она довольно быстро начинает звать его Алексом (несмотря на разницу в возрасте и положении). Правда, чередует это обращение с респектабельным "Алексей Алексеевич" - даже с контрразведчиками говорит о нем то так, то так (причем "Алекс" - чаще).

Является ли это еще одним подчеркиванием двойственного представления Оскара читателю? Или автор хотел подчеркнуть нехорошесть и чуждость Оскара, которую инстинктивно почуяла даже Алиса, но явно не придала внимания?

Любопытно, как проводится мысль, что В Случае Чего обратиться в "органы" (читай - в КГБ... кстати, надо бы поискать историю его переименований в советский период) - долг каждого хоть сколько-то советского человека, но отнюдь не подвиг, а норма. Что у Сытиной (где - ложное - восприятие этого как подвига хоть как-то объяснялось "преступлениями Берии", а пришедшей сотрудник КГБ объяснял, в свою очередь, что Берия - это исключение, а не правило; впрочем, это тема для другого разговора), что у Черносвитова - "И правильно. Такое утаивать — это уже не кража мокрых подштанников, это может посерьезнее оказаться. Так что умиляться вашим решением, Константин Ильич, прямо скажу, мы не станем, а вот ежели поможете разобраться в этой странной ситуации, спасибо скажем."

(Хотя, заметим в скобках, на похвалу персонажи советских шпионских романов вообще как-то ну уж очень скуповаты...)

Вот про милицию я такой темы (и вообще мотива обращения с подозрениями) не помню. Хотя, может быть, милицейские романы я просто хуже знаю...

ПЕЩЕРНЫЕ СТРАСТИ АФРИКАНА ШЕБАЛОВА или ПО СЛЕДАМ КРЫМСКОГО БЕСТСЕЛЛЕРА...

У моего первого наставника по журналистской профессии было редкое имя и, по сути, одна написанная книга.

Но какая!

В далеком 1958 году «Крымиздат» выпустил повесть «Тайна стонущей пещеры» под авторством Африкана Шебалова.

Книга начинающего писателя о приключениях пионеров-туристов в крымских горах с захватывающим шпионским сюжетом сразу стала необычайно популярной и, говоря сегодняшним языком, обрела статус бестселлера среди мальчишек и девчонок.

В школьные годы зачитывался этой повестью и я, даже не подозревая, что, через 20 лет, судьба не только сведет меня с легендарным автором, но и даст возможность поработать под его началом.

Случилось это в 1981 г., когда, после окончания журфака МГУ и переезда из Москвы, я поступил на работу в отдел пропаганды Крымского телевидения.

Честно признаюсь, заметно волновался при первой встрече с руководителем отдела – старшим редактором… Африканом Александровичем Шебаловым.

Да, да. Тем самым писателем, который, безусловно, являлся для меня признанным авторитетом и литературной величиной.

На деле, Африкан Александрович оказался милейшим, добрым, кряжистым дядькой с широкими бровями и сутулой походкой.

Он уже завершал свою репортерскую деятельность перед пенсией, а потому отнесся ко мне благосклонно, по работе сильно не нагружал, разве что, посылая иногда, как говорится, по дружбе, за любимой «Мадерой», в близлежайший магазин.

В обеденный перерыв, когда разомлевший после «дежурной» кружечки винца мэтр дымил «Беломором», я, пользуясь моментом, не раз и не два задавал ему вопросы о том, как создавалась «Тайна стонущей пещеры».

Увы, Шебалов почему-то не был словоохотлив в этой теме. Разве что рассказал, что идея написания книги возникла у него после того, когда он, будучи инструктором по туризму, участвовал в походе по Крыму вместе с московскими школьниками.

Сейчас, работая над этой публикацией, я, конечно, очень сожалею о том, что все-таки не выведал у него тогда детали и подробности.

Тем не менее, предлагаю читателям пройти по следам крымского бестселлера, который я внимательно перечитал.

Начну с главного. Увы, никакой стонущей пещеры в крымской природе не существует.

Специально перечитал и пересмотрел характеристики реальных крымских пещер, которые могли бы выступать в качестве главной «героини» повести Африкана Шебалова.

Три из них расположены на нижнем плато горного массива Чатыр-Даг.

«Узун-Коба», как и в повести, имеет полукруглый вход, у «Бинбаш-Кобы» или Тысячеголовой есть описанный лаз в виде извилистой трещины, а подземные залы подобных объемов имеются в пещере «Суук-Су-Коба» (Холодной).

Однако, ни у одной из этих пещер нет, как в книге, цитирую, «маленького зала с неровными, ребристыми стенами …вроде камеры гигантского свистка»,из-за которого она, собственно, и «стонала», по причине резкого притока наружного воздуха.

Так или иначе, Стонущая пещера – это собирательный образ автора из нескольких крымских природных подземелий.

И, на мой взгляд, главная из них – знаменитая Красная пещера или «Кизил – Коба», названная так из-за цвета стен, обильно окрашенных оксидом железа.

Она расположена на западном склоне Долгоруковской яйлы, близ села Перевального Симферопольского района.

Это сейчас здесь целый благоустроенный туристический комплекс, с проложенными дорожками и освещением.

Я же помню пещеру практически первозданной, малоосвоенной, всего с двумя ходами – большим и доступным входом для многих - «холодным» и узким, щелеобразным лазом - «горячим».

Очень похожей на описанную в книге.

Цитирую:

«Ребята повернулись к пещере. В нее вело два входа. Один был широкий, почти круглый, другой чернел изломанной вертикальной щелью…»

Лично лазил по «Кизил-Кобе», в «холодной» ее части в 60-х годах, еще пацаном, будучи в пионерском лагере «Юный друг пограничника».

Именно в этой пещере имеются и несколько ярусов, и путаница ходов в досифонной части, по которым блуждали юные герои повести, есть и подземное озеро, и огромные залы со сталактитами и сталагмитами, которыми они любовались.

Другое дело, что в реальной жизни юные туристы повести Шебалова вряд ли могли в ней оказаться, так как совершали свой поход в кардинально другом направлении, в сторону Коктебеля и Феодосии.

В этом плане вполне узнаваем участок от упоминающегося в книге села Богатого (Белогорский район) до села Радостного с его знаменитым родником «Без-Байлян», где пионеры остановились напиться и запастись водой.

Нужно отдать должное фантазии Африкана Александровича Шебалова.

С целью пропаганды уникальных достопримечательностей Крыма писатель кое-где не только приукрасил описания мест, по которым двигался отряд юных туристов, но и волей воображения «перенес» на путь их следования на восток полуострова знаменитый Большой каньон, расположенный южнее, в Бахчисарайском районе, около села Соколиное.

Впрочем, по – всему, Африкан Шебалов, в те годы молодой, энергичный журналист, перед написанием своей повести, лично побывал во всех описанных им местах, прошагав, протопав многие километры, как говорится, на своих двоих.

Убедился в этом чуть позже, во время своей поездки на Юго-Восток Крыма.

Именно здесь обнаружил ту самую двугорбую гору «Эгер-Оба», о которой несколько раз упоминается в повести.

Поднявшись на ее вершину, увидел вдали море, и поселок городского типа Коктебель, по книге – город, на который, по сюжету, диверсанты планировали пустить миллионы кубометров воды, взорвав плотину, загораживающее ущелье…

Коварный замысел врагов сорвали юные герои-пионеры, оказавшие помощь советским контрразведчикам при задержании в стонущей пещере…

Время летит незаметно.

Ушел на небеса самобытный автор, писатель-фронтовик Африкан Александрович Шебалов.
Однако, его замечательная книга «Тайна стонущей пещеры» по-прежнему в строю!
Ибо такие высокие нравственные понятия как дружба, любовь к Родине, к своему родному краю не умирают!
Советую всем своим подписчикам и читателям обязательно найти ее в Интернете, прочитать самим и обязательно почитать детям и внукам!
А еще, будучи в Крыму, попробовать, как и я, пройти по следам крымского бестселлера!

Отсюда

А вот и тема "перемещенных лиц". Без которой, кажется, не обходится ни один шпионский роман.

"Их лагерь захватили американцы и тотчас перевели узников на «санаторный режим»: помыли, переодели и стали усиленно питать тушенкой и агитацией не возвращаться на родину. Русские и французы оказались особенно неподдающимися. Первому же представителю советского командования Федотов вручил рапорт о предательстве Рындина, а затем сплотил соотечественников в лагере и возглавил борьбу за немедленную передачу их советскому командованию...".

Любопытны несколько аспектов. То, что "герой войны" - оказывается шпионом. Опять же - осторожный намек на то, что не зря подозрительно относились к вернувшимся из плена? Впрочем, шпионы из перемещенных лиц встречаются не так уж редко. Иногда даже раскаявшиеся. Выделение русских и французов (на фоне кого? Кто еще мог быть в том лагере? На фоне англичан?) - и любопытное замечание, что, мол, не одних советских склоняли к эмиграции. Вот это ново, такого мне еще не встречалось. Впрочем, не-советские военнопленные в теме перемещенных лиц и шпионов вообще упоминаются редко.

Вернемся к повести (или роману?) В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"". И не только к нему.

В принципе, похоже, что советские шпионские романы можно использовать для иллюстрации выражений "игра с нулевой суммой" и "игра с ненулевой суммой".

Эти два подхода (особенно первый) ярко выражены в поведении персонажей и не менее ярко их различают. Наверное, вы уже и сами догадываетесь, что "игра с нулевой суммой" - это про шпионов. Чем меньше есть у ближнего твоего, тем больше есть у тебя. Поэтому отношения там несколько серпентарные.

Противостоят им (и не только сюжетно, но и, так сказать, идеологически) советские контрразведчики. Которые представляют противоположную позицию (впрочем, выражению ее обычно посвящается меньше места). О мировосприятии своих противников они, наверное, знают, а вот используют ли это знание?..

Мы все еще о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Вот как-то мы поговорили с вами о противопоставлении двух девушек, предоставивших приют двум очень разным людям - иностранному шпиону/диверсанту и советскому водолазу.

Но о главном-то противопоставлении я не сказала! А оно традиционно для советской литературы вообще и советских шпионских романов в частности. Это имена. Традиционно в вышеупомянутой литературе "иностранные" или "с оттенком иностранности" имена носят персонажи не очень положительные, а то и вовсе отрицательные.

Итак, Алиса и Лидия. Вы уже догадались, кто кого пригласил в дом и у кого какая будет роль в сюжете?

Мне реанимировали Хоси (отчет об этом будет завтра), и мы можем вернуться к "Сейфу командира "Флинка"" В.Черносвитова (а я могу подумать о синхронизации жестких дисков).

А вот любопытно - вспоминая "Ошибку резидента" и последующие тома - насколько случайной была эта кража в поезде ("— В общем, соорудил я превосходный портативный газорезный аппарат. И что же?..
— Что же?
— Украли! Уже в поезде. Сперли самым наглым образом! Вышел в туалет, вернулся — чемоданчика как не бывало! Это в храме-то коммунизма!")?.. Уж не "вели" ли к тому времени контрразведчики Оскара и Пауля?..

Отвлечемся временно от В.Черносвитова (файл остался на Хоси. Ну и на мобильнике, но мне его лень оттуда извлекать) и поговорим чуть-чуть об Овалове. Ну и об "общих вопросах".

Вот любопытно: как показывается окончательное "гадство" противника ("личное" и "как института")?

В "Букете алых роз", скажем, это упоминание, что "в разведывательной школе его учили убивать таких девочек" (равно как и попытка убийства ребенка) - вспоминается проверка связного из "Конца Большого Юлиуса". А еще?.. Измена родине (встречается практически повсеместно), сотрудничество с нацистами (то же). Сравнение с животными/называние животным ("один из самых страшных, самых жестоких своих псов", "хищник до мозга костей") - пожалуй, не помню исключений. Говорящие фамилии? Сложный вопрос, ибо вчитать в фамилию (особенно зная, что персонаж отрицательный) можно много чего. Но, опять же, Ивановых-Петровых-Сидоровых что-то не припомню. Но это все о личностях. А вот об институтах?.. Могу припомнить разве что серпентарий в отношениях (опять же практически без исключений). Ну и экстраполяция: если в нем работают сплошь гады, то и учреждение гадское. Но есть ли что-нибудь еще?..

Вот достаточно регулярно встречается в советских шпионских романах такой эпизод, как шпионы ловчат, обманывают фирму и друг друга, имея целью то положить в себе в карман дополнительные суммы, то подняться во мнении начальства и по служебной лестнице...

А вот советские контрразведчики никогда за таким не показываются. С деньгами на "целевые расходы" у них вообще какие-то сложные отношения - "внештатные помощники" помогают без денег, из чувства патриотизма и т.д., а больше вроде деньги ни на что и не полагаются (мы не о зарплате). Любопытно, что, скажем, вот у Овалова, когда начальник интересуется у подчиненного, зачем это вместо нормальной работы тот озадачился вручением разоблаченному и высылаемому шпиону-дипломату букета алых роз (многозначительный намек на облом по всем позициям, но пересказывать роман я сейчас не буду), подчиненный в качестве оправдания замечает: "Но ведь я купил эти цветы на свои собственные деньги!".

Ну и продвижение по службе у них не зависит от неудачи товарища.

Что, впрочем, абсолютно логично и предсказуемо. А вот как с этой темой на Западе - я не знаю. Такая же ситуация (с естественной переменой действующих лиц) или как?..