Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
silent_gluk) wrote2020-09-10 11:53 am
silent_gluk) wrote2020-09-10 11:53 am
Entry tags:
Любопытно...
А в чем фишка с облигациями и займами?.. Действие - где-то середина 1950-х.
"Порт-Саидов действительно плакал. Но это были слезы дикой радости. И не только потому, что разноглазый субъект вновь почувствовал себя на свободе. Он ликовал. Появилась возможность мстить. Порт-Саидов задыхался от счастья. Недавно народ нанес ему удар в сердце.
В газетах появилось постановление о государственных займах. Порт-Саидов не вышел на работу. Он заболел. Еще бы — рушилась жизнь. На другой день навестить больного пришли бухгалтер Фуриев и экспедитор Вирусевич. Больной злобно сверкал глазами и производил впечатление не вполне вменяемого человека.
— У вас, наверное, температура? — посочувствовал Фуриев.
— Нет, — ответил больной каменным голосом и вдруг закричал: — К черту! Идите к…
Вирусевич и Фуриев не обиделись, дали больному брому и стали развлекать.
— Как вам нравится решение о займах? — ухватился за свежую тему Вирусевич. — Государству надо помочь. Народ охотно пошел навстречу. Коллектив единодушно поддержал. Скупщики облигаций мрут, как мухи, а народ извлечет в итоге большую пользу… А вы… рады?
— Рэд, — ответил больной, с ненавистью глядя на посетителей.
Под кроватью Порт-Саидова в большом рыжем чемодане лежали облигации: на три миллиона рублей.
— Дэ, я рэд! — продолжал исповедь разноглазый субъект. — Рэд вэшему прихаду. — Любые зэдэния. Гатов нэ все. Кэк я их ненэвижу! Кэк мне ха-ателось зэдушить па-адлеца Эюпова, кагдэ этот тип хахатал и глумился, представляя физианамии скупщикав аблигэций…"
"Порт-Саидов действительно плакал. Но это были слезы дикой радости. И не только потому, что разноглазый субъект вновь почувствовал себя на свободе. Он ликовал. Появилась возможность мстить. Порт-Саидов задыхался от счастья. Недавно народ нанес ему удар в сердце.
В газетах появилось постановление о государственных займах. Порт-Саидов не вышел на работу. Он заболел. Еще бы — рушилась жизнь. На другой день навестить больного пришли бухгалтер Фуриев и экспедитор Вирусевич. Больной злобно сверкал глазами и производил впечатление не вполне вменяемого человека.
— У вас, наверное, температура? — посочувствовал Фуриев.
— Нет, — ответил больной каменным голосом и вдруг закричал: — К черту! Идите к…
Вирусевич и Фуриев не обиделись, дали больному брому и стали развлекать.
— Как вам нравится решение о займах? — ухватился за свежую тему Вирусевич. — Государству надо помочь. Народ охотно пошел навстречу. Коллектив единодушно поддержал. Скупщики облигаций мрут, как мухи, а народ извлечет в итоге большую пользу… А вы… рады?
— Рэд, — ответил больной, с ненавистью глядя на посетителей.
Под кроватью Порт-Саидова в большом рыжем чемодане лежали облигации: на три миллиона рублей.
— Дэ, я рэд! — продолжал исповедь разноглазый субъект. — Рэд вэшему прихаду. — Любые зэдэния. Гатов нэ все. Кэк я их ненэвижу! Кэк мне ха-ателось зэдушить па-адлеца Эюпова, кагдэ этот тип хахатал и глумился, представляя физианамии скупщикав аблигэций…"