Л.Чарская, "Лизочкино счастье"

Интересно, можно ли считать описание театра еще одним проявлением "неиспорченности детской натуры"? Дело в том, что чаще всего у Чарской театр описывается как серпентарий, а тут - вполне дружеские отношения между всеми членами труппы. Театр-то детский (т.е. играют в нем дети). Да, есть "злая девочка", но она старшая, "почти взрослая".

Кстати о театре. Помните, у Катаева?

"Поворачивая за угол, они вдруг оба обернулись, и Павлик с беспокойством увидел во рту у женщины папироску. Ребенка охватил ужас. Ему в голову внезапно пришла мысль, заставившая его задрожать. Ведь было решительно всем известно, что шарманщики заманивают маленьких детей, крадут их, выламывают руки и ноги, а потом продают в балаганы акробатам.
О, как он мог забыть об этом! Это было так же общеизвестно, как то, что конфетами фабрики «Бр. Крахмальниковы» можно отравиться или что мороженщики делают мороженое из молока, в котором купали больных.
Сомненья нет. Только цыганки и другие воровки детей курят папиросы. Сейчас его схватят, заткнут тряпкой рот и унесут куда-нибудь на слободку Романовку, где будут выворачивать руки и ноги, превращая в маленького акробата."

Мотив похищения или, по крайней мере, "насильственного удержания" ребенка - именно "бродячей труппой" (или цыганами...) у Чарской встречается довольно часто. Кроме того, Чарская считалась литературой... скажем так, "не высшего разбора". Не "Пещера Лихтвейса", конечно, но и не столп русской литературы. Это я к чему? К тому, что кажется мне, что в вышеприведенном отрывке из Катаева высмеиваются штампы, бытовавшие не только в сознании детей (как много позже - отравленные иностранные жвачки), но и в литературе. Так вот, а про ядовитые конфеты или про мороженщиков - где-нибудь когда-нибудь что-нибудь мелькало в литературе?