silent_gluk: (pic#4742427)
Любопытно, а мне кажется или нет, что книги Чарской какие-то вневременные? (Ну, не считая тех, которые про Первую мировую, естественно.) Там практически нет "примет времени", по которым можно определить, когда действие происходит... Разве что "герой Плевны" Влассовский и кавказская война с Шамилем упоминаются - только так и можно определить, что действие той же "Княжны Джавахи" - все же 19 век, а не начало 20...

Сравним хоть с трилогией Бруштейн - там тебе и смерть Александра III упоминается, и дело Дрейфуса, и смерть Виктории, и мултанское дело...

Или у Катаева - и броненосец "Потемкин", и русско-японская война, и смерть Толстого...

А у Чарской только по упоминанию автомобиля или аэропланов можно предположить, что "Волшебная сказка" и "Генеральская дочка" - это уже 20 век...

Ладно, можно предположить, что институтки жили в очень закрытом, замкнутом мире. Но ведь и там, где речь не об институте, то же самое.

Или я просто плохо знаю историю и примет времени не вижу?..
silent_gluk: (pic#4742418)
И совсем по-другому выглядят повести Чарской, когда осознаешь, что они - "из прошлой жизни". Т.е. были таковыми еще в момент написания. Идет война, все такое - а Чарская пишет о былом, о мирном времени. Причем абсолютно без сожалений типа "ах, как было прекрасно, ах, как мы не ценили этого, ах, что было утрачено". Во всяком случае, я не могу отличить ее повести военных лет от написанных до войны. Конечно, если речь в них не идет прямо о военном времени (а вот эти повести я читать не могу. Понимаю, конечно, что Чарская - дитя своего времени, что она отражала господствующие настроения... Но этот ура-патриотизм и поголовно плохие и помогающие Германии немцы - даже давно живущие в России - и разоблачающие/обманывающие их "дети Антанты" (не только русские, вспомним француженку "мадмуазель Муму")... Кстати, у кого это из советских писателей мне попадалась та же мысль - что немец по крови обречен помогать Германии? Правда, там речь шла о Второй мировой.).
silent_gluk: (pic#4742422)
Любопытная параллель: и Лене Икониной ("Записки маленькой гимназистки"), и Наде Таировой ("Волшебная сказка") предлагают уйти от родных и жить в богатом доме. Но Лена отказывается - она нужна в семье родных, а Надя соглашается. Видимо, поэтому Лена - героиня положительная, а Надя - скажем так, не очень. И вообще, примечательна линия "знания своего места", "места по рождению". Причем в основном для девочек. И Глаша ("Дели-акыз") возвращается к крестьянской жизни в России, и Надя Таирова возвращается к своим, и потерянные дети находятся и возвращаются в предназначенный им по рождению круг ("Дом шалунов", к примеру). Причем для мальчиков это не обязательно: становится российским офицером Селим, бедный кабардинец по рождению ("Дели-акыз"; ладно, армия - признанный социальный лифт), Вася становится своим в семье священника и вместе с его детьми получает образование, на какое в своей семье не мог бы рассчитывать, растет у Ртищевых и ходит в гимназию приемыш Митя ("Волшебная сказка"), то же Яша из "Записок сиротки"...
silent_gluk: (pic#4742415)
Любопытно, а случайно ли у Шебалова в "Тайне стонущей пещеры" Матвеев (диверсант) появляется именно когда Сбитнев спихнул в овраг висячий камень - разрушил памятник природы, нарушил, так сказать, гармонию - и тут же появился "представитель темной стороны жизни", преступник?.. Нарушение гармонии к нарушению гармонии.

В этой связи любопытно и появление Шарого (контрразведчика) - в тот момент, когда разоблачили симуляцию Шумейкина (восстановили справедливость (гармонию?)).

Сюда же, возможно, и второе появление Матвеева - уже Жорке и Егору Егоровичу - в момент непосредственно после того, как уже сам Матвеев частично разрушил памятник природы - "звуковую камеру" ("Только почему звук стал глухой и хриплый? – удивился Витя. Он вспомнил, что пещера изменила голос в тот момент. когда они осматривали выход наверх. Вверху стал тогда рождаться стон. Он нарастал, усиливался, и вдруг раздался взрыв, будто в горле пещеры что-то лопнуло…") Стонущей пещеры. ("– Тпр-р-у-у! – успел схватиться за недоуздок Егор Егорович и, сдернув Сеньку за ногу с коня, навалился на него.
– Вот, зверюга, где ты мне попался!.. Думал, укокошил меня тогда!? – придавил он диверсанта к земле и с остервенением стал дубасить его кулаками.
– За сына тебе! За Марью!
Сенька Чуб растерялся. Ведь Пронина он прикончил в горах! Что ж он, из мертвых воскрес? Но скоро бандит опомнился и, изловчившись, ударом колена перебросил лесника через голову.
Егор Егорович вцепился в предателя, однако Сенька Чуб и не думал убегать. Он схватил старика за горло и, путаясь в поле пиджака, искал нож.
Но пустить нож в ход Сеньке не удалось. Из кустов выскочил Жорка и с коротким криком кинулся на бандита…")

(И, что интереснее в этой связи - появление контрразведчиков именно в этот момент - для кары преступника и хоть какого-то восстановления гармонии: "Зашуршали шины по гравию дороги.
– Руки вверх! – выпрыгнул на ходу из зеленой машины Сафар Садыков с пистолетом в руке. Вслед за ним выскочили два автоматчика и майор Силантьев в гражданской одежде."

Правда, полагаю, это несколько притянуто за уши...
silent_gluk: (pic#4742428)
Любопытно, почему у Ж.Уилсон довольно часто встречается мотив, что, мол, у детей из богатых/зажиточных семей в этих семьях куда больше проблем, чем у "полумаргиналов"?.. Во всяком случае, любви там куда меньше...

Чтобы не завидовали богатым?.. Чтобы убеждались, что у читателя все еще не так плохо?..
silent_gluk: (pic#4742416)
Вот и еще одно сообщество... Я там без прав - просто участник, но, похоже, судьба мне стать главным пополнителем. https://charskaya.diary.ru/ . Сообщество, посвященное творчеству Л.Чарской. Народ оттуда ушел в группу ВКонтакте, а мы остались. Когда-то именно я поднимала сообщество из архива - это было чуть ли не первым моим действием на Дайри. А теперь таскаю туда посты из группы и думаю - стоит ли это делать, или лучше уж тихое забвение?..
silent_gluk: (pic#4742418)
У Чарской в "Волшебной сказке" город называется Петроградом. Причем на военное время ничто, по-моему, не намекает. Во всяком случае, такого патриотизма, как описан в "Наташином дневнике" (сбор помощи воинам и т.д.) нет. И вообще, у меня явное чувство, что, хотя книга написана в 1915 году (никогда бы не подумала), повесть "из раньшей жизни". Отдых от окружающего? Правда, у Чарской не так много "актуальных" произведений (из серии "утром в газете - вечером в романе"). Зато запоминаются они хорошо. Может быть, именно потому, что выделяются.
silent_gluk: (pic#4742427)
Моему долженствованию написать этот пост - уже второй год. На прошлом (не этого года, а прошлого) Весконе Кеменкири подарила мне книгу С.Фингарет "Друзья из Сары-Тепе" (современную реплику издания 1976 года; знаете, есть такое течение в современном российском детском книгоиздании - переиздавать советские книги, с той же обложкой, того же формата, с теми же иллюстрациями - в общем, копии старых изданий).

И вот я наконец пишу о ней. Ну что - советская детская книга о школьниках маленького узбекского городка (и об одном, приехавшем из Ленинграда), об археологической экспедиции (что и привлекло, вероятно, внимание Кеменкири), о кладах, басмачах (экскурс в не очень давнюю историю) пограничниках и не очень хороших людях, желающих заполучить этот клад (как ни странно, несмотря на то, что дело происходит в пограничной зоне, шпионов и иностранцев нет (1976 год... это уже считалось не подростковой тематикой? Вряд ли... просто они были бы не очень в настроение).

Теперь по мелочам.

Вот, кстати, распространенный мотив про клад. Который ну никак не получается добыть в личное пользование (даже если его удается найти). Не отголосок ли это более древнего мотива про то, что клады не даются в руки недостойным (а лишь недостойный может желать клад себе лично)?..

Обращает на себя внимание одинаковость школьной программы - главный герой переезжает на другой конец страны и спокойно вливается в учебный процесс (ни мыслей, что это мы уже проходили в ленинградской школе, ни мыслей, что они ушли вперед, - несмотря на то, что в узбекской школе программа все же должна отличаться - уроки узбекского, например... как их втискивали в расписание? С учетом того, что в субботу - вообще укороченный день? Главный герой-то, как только временно приехавший, их не посещал, наверное, но они должны же быть).

Еще в наше испорченное время примечателен "интернационал" действующих лиц (ладно археологи и главный герой - они приезжие), но и среди школьников есть русские (хоть и дети военных) и дети от смешанных браков, и это воспринимается _нормально_ - никто на это не обращает внимания. Но и "пропаганда интернационализма" (открытым текстом, а не показом, если вы понимаете мысль) тоже присутствует. (Хотя вообще пропаганды, не только интернационализма, не так много, как могло бы быть). С другой стороны, обращает на себя внимание сцена с узбеком, который ехал на ослике, в то время как его жена шла нагруженная. Вступается за женщину все же русская девочка, узбеки только поддерживают... Любопытно, кстати, что кроме русских и узбеков никого нет (в смысле что не упоминаются).

А в целом - книга очень познавательная (ребенок "среднего школьного возраста" узнает из нее и из примечаний - впрочем, есть у меня подозрения, что примечания - по крайней мере, частично - уже современные; особенно про "миллиметровку - предмет для измерений"; это легко проверить одним визитом в РГБ, но мне пока лень - многое про Узбекистан и археологию).
silent_gluk: (pic#4742421)
Прочитала я тут "Наташин дневник" Чарской. Это из довольно поздних ее произведений, публикация 1916-1917 годы (ну и написано, наверное, примерно тогда же). Впрочем, я думала, что раньше написано - нет ощущения "неблагополучия". Впрочем, может, в 1916 году его еще и не было. 1 Мировая война уже присутствует, и вот тут для меня проблема. Пока просто упоминалось, как героиня собирала деньги на теплые вещи солдатам и радовалась победам России, все было в порядке. Примета времени, все такое. И даже гордость героини, что она русская, а не немка (что, впрочем, ей не мешало работать у немки), тоже сойдет за примету времени. И даже описание всех трех немцев произведения с отрицательной стороны (хотя бы внешней, если уж про духовную мы иногда не узнаем) - тоже можно пропустить мимо глаз (среди русских тоже встречаются отрицательные персонажи, но есть и положительные, так что тут баланс соблюден). Но когда дело дошло до шпиономании и все три немца (и немки) оказались шпионами... Вот тут меня заело. Хотя написано увлекательно, за приключениями героини следишь, что называется, "не отрываясь"... (Шпионы - в лице дочери владелицы швейной мастерской - пытаются втереться в доверие к дочери русского генерала и войти в круг близких друзей, а потом выкрасть секретные документы). Я понимаю, что шпиономания - тоже примета времени, конечно, но читать почему-то становится резко странно (как, впрочем, и другие произведения Чарской военных лет, где граница хороший/плохой подозрительно совпадает с границей русский/немец по национальности; тут еще сбалансированнее, потому что "плохие русские" тоже есть. И даже не раскаиваются!), несмотря на захватывающий сюжет.

Любопытно, что в награду за срыв шпионских планов героиня получает значительную сумму денег (позволяющую ей решить все проблемы). Когда же дочери владелицы швейной мастерской за добытые планы российского командования обещают тоже значительную сумму денег - это подается как знак низости (добро бы еще из любви к Родине работала!). Впрочем, героине-то никто ничего не обещал.

Хорошо, кстати, учили иностранные языки в царской гимназии! Даже не особо успевавшая по этому предмету героиня хорошо понимает беглую немецкую речь носителей...

И сюжетообразующая идея ехать наниматься на работу в мастерскую, где когда-то работала мать, без предварительной переписки, просто в память об обещании, которое когда-то дал владелец мастерской, - странна. Причем она принадлежит даже не героине-подростку, а ее дедушке... Впрочем, иначе книги бы не было.
silent_gluk: (pic#4742420)
Продолжаем разговор о книге В.Черносвитова "Сейф командира "Флинка"".

Вот и снова отрицательный латыш - чтобы не было впечатления, что все латыши так радостно приняли советскую власть. Да и нужен же был Оскару-шпиону отрицательный предок, чтобы было чем объяснить его поведение...

Впервые упоминается Ансис в начале, когда мы знакомимся с Оскаром и узнаем о его опасениях встретить знакомых: "Отец Оскара хуторянин-середняк Ансис своевременно вступил в ряды националистов-айзсаргов и круто пошел в гору. Латыши вообще умеют работать, Ансис же умел не только сам работать, но и из батраков выжимать силы. Хутор скоро вырос в имение, а сам Ансис — в фигуру уездного масштаба. И младшенького, своего любимца Оскара, отец с пеленок растил ярым националистом и выжигой. Старшая дочь Ансиса, Милда, жила самостоятельно в Риге, состояла в молодежной организации компартии и была функционером-подпольщиком. И Оскар, определенный отцом в городскую гимназию, жил у сестры и доносил о ее знакомствах и деятельности жандармскому офицеру, приятелю отца.
А тут Латвия снова стала советской. Раскулаченный Ансис сам поджег свое бывшее имение, ставшее колхозным, и ушел в лес в банду «межа кати» — «лесные кошки»."

Теперь же этот персонаж появляется еще раз. Опять не сам, но в авторских пояснениях: "...Банда Ансиса.
Ансис издавна на всю округу славился! Был поначалу обыкновенным хуторянином, затем подался в айзсарги. Стал богатеть. Сначала закабалил соседей-хуторян, а там и вовсе завладел их хуторами. Сына в Ригу учиться отвез, хвастал, что выведет его в большие люди. Не успел. И сам рухнул: латыши установили опять Советскую власть! Озверев от злобы, Ансис с сыном ушел в лес к бандитам...
— А при Ансисе — люди заметили — уже были два офицера в немецкой форме."

Интересно, что в один ряд (и так, что видится логическая связь) поставлены "активный национализм" (стал айзсаргом) и богатство. Это намек, что богатство приобретено совсем уж неправедным путем?..

Любопытно также, что среди отрицательных поступков - стремление дать сыну образование. Правда, он и сам проявил себя в то время, но, с другой стороны, что оставалось подростку-стороннику буржуазной Латвии?.. Сказать отцу, чтобы давал денег на съемную квартиру?.. Так это примерно тем же доносом и было бы, потому что отец наверняка захочет знать, почему так нельзя так удобно экономить...

Ну и финал - сотрудничество с нацистами, чем показывается, что Ансису была нужна не независимая Латвия (кстати, я не знаю, каков был официальный статус Латвии во время оккупации Германией. Просто территория Третьего Рейха?.. Или какой-нибудь протекторат? Или что?), а капиталистическая Латвия. Можно ли в таком случае именовать его националистом?..
silent_gluk: (pic#4742425)
Посмотрела я тут - по информации ЖЖ-юзера com_2 ( https://com-2.livejournal.com/ ) - он сказал, что фильм уже некоторое время лежит на Ютьюбе - https://www.youtube.com/watch?v=0-yhxPkykuM - фильм "Друзья-товарищи". Собственно, я не великий киноман, и подвигнуть меня на смотрение фильма может только веская причина. В этот раз она нашлась - фильм снят по повести А.Шебалова "Тайна Стонущей пещеры". А к ней я уж очень неравнодушна.

Правда, фильм сильно "по мотивам". Очень сильно. Остались имена главных героев (фамилии - не у всех) и общий сюжет - поход пионеров по Крыму, село Заветное и его пещера (правда, уже не стонущая, но все еще сильно запутанная, хотя нам этого и не показывают). Остальное уже все по-другому. И шпионы ненастоящие (а, соответственно, нет и неожиданного - хотя неожиданного ли? - раскрытия характера Коркина; хотя... несмотря на все презрительно-насмешливое отношение к "Ягодке", он все же звеньевой. То есть каким-то авторитетом в фильме пользуется. В книге же звеньевой - Шумейкин, хотя он и избран по предложению классной руководительницы: ""А я его еще в пример другим ставила, – смущенно думала учительница, – ведь он мне всегда казался скромным, хорошим пионером, учится неплохо, послушный. Поэтому я и предложила тогда избрать его звеньевым ".") - хотя нас так старательно подталкивают к мысли, что что-то там нечисто, что в конце концов перестаешь намекам верить: ну не могут шпионы быть такими... явными, неосторожными, а вот "дурацкое стечение обстоятельств" вполне возможно; , и поход - всего 7 километров (хотя характеры и за это время успели продемонстрироваться), и Олег Шумейкин подлизывается к Васе Коркину не потому, что тот совершил подвиг и отсвет его славы может пасть и на его друга, а потому, что Вася знает о недостойном поведении Олега в пещере (хотя из этих же соображений стоит подлизываться и к Вите - чем, впрочем, Олег занимался всю книгу и весь фильм, - и к Зине). И основная тема - не "постоянной бдительности" (как сказал бы А.Моуди). А вот какая? Что мир, в общем, добр и безопасен? Что подозрения - это плохо? Или что плохо - увлечение шпионскими романами? Что безопасностью занимаются Те, Кому Положено, и в помощи они не то чтобы нуждаются? Я бы сказала, что мир в фильме более _детский_, что ли. Смягченный. По сравнению с книгой. И даже партизаны, когда-то сражавшиеся в той пещере, не погибли (как официально считалось), а - минимум трое - спаслись, уйдя подземными ходами.

Резче поднимается тема Великой Отечественной войны - партизаны, фронтовая дружба, "вот это все" - она фактически проходит через весь фильм. В отличие от книги, где она ограничилась только рассказом лесника и его последующим узнаванием в диверсанте Сеньки Чуба, помощника гитлеровцев. Но опять же, обратите внимание: с одной стороны - партизаны (фотография троих - именно что _переодетых_, как выясняется, в нацистскую форму), с другой стороны - гитлеровцы и коллаборционисты.

Чем это объяснить - я не знаю. Разница во времени выхода не слишком велика (книга - 1958 года, фильм - 1959). Каких-то значимых событий, могущих повлиять в ту или иную сторону, в этот период я не припомню (что, правда, не значит, что их не было).

И, кстати, необъяснимая же (с моим уровнем знаний) смена фамилий некоторых персонажей с русских (в книге, пожалуй, действуют только русские - исключений мало: Сафар Садыков, капитан Шарый да "Смайк, американец" - и тот маскируется под русского) на украинцев (Витя Сбитнев стал Витей Гонтой, Олег Шумейкин - Олегом Шумейко, Зина Бубенцова - Зиной Бубенко, да и переселенцы из Рязанской области превратились в "переселенцев со всей Украины"). Я предполагала, что это может как-то быть связано с хрущевской передачей Крыма Украине, но нет - то вообще 1954 год, то есть должно бы успеть повлиять и на книгу. А вот в чем дело?..
silent_gluk: (pic#4742426)
ПЕЩЕРНЫЕ СТРАСТИ АФРИКАНА ШЕБАЛОВА или ПО СЛЕДАМ КРЫМСКОГО БЕСТСЕЛЛЕРА...

У моего первого наставника по журналистской профессии было редкое имя и, по сути, одна написанная книга.

Но какая!

В далеком 1958 году «Крымиздат» выпустил повесть «Тайна стонущей пещеры» под авторством Африкана Шебалова.

Книга начинающего писателя о приключениях пионеров-туристов в крымских горах с захватывающим шпионским сюжетом сразу стала необычайно популярной и, говоря сегодняшним языком, обрела статус бестселлера среди мальчишек и девчонок.

В школьные годы зачитывался этой повестью и я, даже не подозревая, что, через 20 лет, судьба не только сведет меня с легендарным автором, но и даст возможность поработать под его началом.

Случилось это в 1981 г., когда, после окончания журфака МГУ и переезда из Москвы, я поступил на работу в отдел пропаганды Крымского телевидения.

Честно признаюсь, заметно волновался при первой встрече с руководителем отдела – старшим редактором… Африканом Александровичем Шебаловым.

Да, да. Тем самым писателем, который, безусловно, являлся для меня признанным авторитетом и литературной величиной.

На деле, Африкан Александрович оказался милейшим, добрым, кряжистым дядькой с широкими бровями и сутулой походкой.

Он уже завершал свою репортерскую деятельность перед пенсией, а потому отнесся ко мне благосклонно, по работе сильно не нагружал, разве что, посылая иногда, как говорится, по дружбе, за любимой «Мадерой», в близлежайший магазин.

В обеденный перерыв, когда разомлевший после «дежурной» кружечки винца мэтр дымил «Беломором», я, пользуясь моментом, не раз и не два задавал ему вопросы о том, как создавалась «Тайна стонущей пещеры».

Увы, Шебалов почему-то не был словоохотлив в этой теме. Разве что рассказал, что идея написания книги возникла у него после того, когда он, будучи инструктором по туризму, участвовал в походе по Крыму вместе с московскими школьниками.

Сейчас, работая над этой публикацией, я, конечно, очень сожалею о том, что все-таки не выведал у него тогда детали и подробности.

Тем не менее, предлагаю читателям пройти по следам крымского бестселлера, который я внимательно перечитал.

Начну с главного. Увы, никакой стонущей пещеры в крымской природе не существует.

Специально перечитал и пересмотрел характеристики реальных крымских пещер, которые могли бы выступать в качестве главной «героини» повести Африкана Шебалова.

Три из них расположены на нижнем плато горного массива Чатыр-Даг.

«Узун-Коба», как и в повести, имеет полукруглый вход, у «Бинбаш-Кобы» или Тысячеголовой есть описанный лаз в виде извилистой трещины, а подземные залы подобных объемов имеются в пещере «Суук-Су-Коба» (Холодной).

Однако, ни у одной из этих пещер нет, как в книге, цитирую, «маленького зала с неровными, ребристыми стенами …вроде камеры гигантского свистка»,из-за которого она, собственно, и «стонала», по причине резкого притока наружного воздуха.

Так или иначе, Стонущая пещера – это собирательный образ автора из нескольких крымских природных подземелий.

И, на мой взгляд, главная из них – знаменитая Красная пещера или «Кизил – Коба», названная так из-за цвета стен, обильно окрашенных оксидом железа.

Она расположена на западном склоне Долгоруковской яйлы, близ села Перевального Симферопольского района.

Это сейчас здесь целый благоустроенный туристический комплекс, с проложенными дорожками и освещением.

Я же помню пещеру практически первозданной, малоосвоенной, всего с двумя ходами – большим и доступным входом для многих - «холодным» и узким, щелеобразным лазом - «горячим».

Очень похожей на описанную в книге.

Цитирую:

«Ребята повернулись к пещере. В нее вело два входа. Один был широкий, почти круглый, другой чернел изломанной вертикальной щелью…»

Лично лазил по «Кизил-Кобе», в «холодной» ее части в 60-х годах, еще пацаном, будучи в пионерском лагере «Юный друг пограничника».

Именно в этой пещере имеются и несколько ярусов, и путаница ходов в досифонной части, по которым блуждали юные герои повести, есть и подземное озеро, и огромные залы со сталактитами и сталагмитами, которыми они любовались.

Другое дело, что в реальной жизни юные туристы повести Шебалова вряд ли могли в ней оказаться, так как совершали свой поход в кардинально другом направлении, в сторону Коктебеля и Феодосии.

В этом плане вполне узнаваем участок от упоминающегося в книге села Богатого (Белогорский район) до села Радостного с его знаменитым родником «Без-Байлян», где пионеры остановились напиться и запастись водой.

Нужно отдать должное фантазии Африкана Александровича Шебалова.

С целью пропаганды уникальных достопримечательностей Крыма писатель кое-где не только приукрасил описания мест, по которым двигался отряд юных туристов, но и волей воображения «перенес» на путь их следования на восток полуострова знаменитый Большой каньон, расположенный южнее, в Бахчисарайском районе, около села Соколиное.

Впрочем, по – всему, Африкан Шебалов, в те годы молодой, энергичный журналист, перед написанием своей повести, лично побывал во всех описанных им местах, прошагав, протопав многие километры, как говорится, на своих двоих.

Убедился в этом чуть позже, во время своей поездки на Юго-Восток Крыма.

Именно здесь обнаружил ту самую двугорбую гору «Эгер-Оба», о которой несколько раз упоминается в повести.

Поднявшись на ее вершину, увидел вдали море, и поселок городского типа Коктебель, по книге – город, на который, по сюжету, диверсанты планировали пустить миллионы кубометров воды, взорвав плотину, загораживающее ущелье…

Коварный замысел врагов сорвали юные герои-пионеры, оказавшие помощь советским контрразведчикам при задержании в стонущей пещере…

Время летит незаметно.

Ушел на небеса самобытный автор, писатель-фронтовик Африкан Александрович Шебалов.
Однако, его замечательная книга «Тайна стонущей пещеры» по-прежнему в строю!
Ибо такие высокие нравственные понятия как дружба, любовь к Родине, к своему родному краю не умирают!
Советую всем своим подписчикам и читателям обязательно найти ее в Интернете, прочитать самим и обязательно почитать детям и внукам!
А еще, будучи в Крыму, попробовать, как и я, пройти по следам крымского бестселлера!

Отсюда
silent_gluk: (pic#4742420)
Неожиданно - И.Карнаухова, "Повесть о дружных", 1949 год написания, действие - последние годы Второй мировой войны и 1949 же год. И - ни одного плевка или пинка в сторону (бывших) союзников, эта тема вообще не поднимается. Отвыкла я от такого. Хотя тема войны фоном присутствует, как же без этого. Но основное внимание на школьных и колхозных делах.
silent_gluk: (pic#4742421)
Что-то я не помню случая в советской приключенческой литературе, чтобы персонажам удавалось найти "клад" (в широком толковании этого слова) и для себя. То "золото" окажется пиритом (вещь полезная, но для государства), то что-то помешает, то, как у Кислова, в самую последнюю минуту, когда, казалось бы, золото уже в руках (гм, а ведь еще надо выбраться из тайги... со спутниками, заподозрившими неладное... а кто сказал, что без них будет проще? и - нелегально - пересечь границу... проблемы только начинаются) появляются представители власти и клад оказывается найден для государства.

Кажется, это проявление советской идеологии.
silent_gluk: (pic#4742427)
Вот есть в произведении антирелигиозная (или антикатолическая? Или просто частный случай антиамериканской?) линия. Она показывает бесполезность молитв, бессмысленность упования на бога, ассоциирует религию с отрицательными персонажами...

Но есть и линия суеверий (заяц перебежал дорогу - плохая примета). С одной стороны, суеверен отрицательный персонаж. С другой же - примета-то подтвердилась, его, отрицательного персонажа, постигла неудача... И вот как это трактовать? Как борьбу с суевериями или их подтверждение?..
silent_gluk: (pic#4742421)
Против папы римского автор тоже что-то имеет: "Братство благочестивых колумбов» — это вполне католическое «братство». Создал его один из апостолов американского гангстеризма католик Хелло, а на кровавые деяния благословил сам папа римский."

Или автор имеет что-то против католиков? Или это вообще проявление антирелигиозной линии (неожиданно, но она тут имеет место): "Каждое свое преступление они отмечают католическим крестом, знаком спасения и неуловимости, — это их талисман, а после каждой удачной вылазки служат мессу в настоящем костёле." и т.д.

Опять же, главный отрицательный герой все время молится, поминает святого Ксаверия...

Но это антирелигиозная линия или антикатолическая? Или все еще антиамериканская?
silent_gluk: (pic#4742427)
В продолжение вчерашнего.

Советские военнослужащие (простые солдаты) показаны в окружении народа: "В пестром и шумном людском потоке, среди светлых майских костюмов и легких, как дымка, платьев девушек мелькали грубые фронтовые гимнастерки советских солдат, принесших освобождение и мир в измученный город. Возле каждого русского солдата — толпа, хоровод девушек-вёнок. Солдат обнимают и целуют, как братьев, украшают цветами пропахшие дымом пилотки пехотинцев, тяжелые шлемы танкистов."

А вот в какой компании упоминаются военнослужащие американские: "Деблинг, район роскошных особняков, занятых американскими офицерами, дельцами всех званий, газетными писаками, международными шпионами". И это упоминание единственное.

Советские военнослужащие занимаются расследованием преступлений, к примеру. Про американских нам ничего не известно. Дальше речь идет только об американских гангстерах.
silent_gluk: (pic#4742426)
Советская армия - армия-освободительница, это понятно. "Советские солдаты, принесшие освобождение и мир в измученный город" (Вену).

Что же говорится об американской армии? "С обеих сторон громоздились хмурые, неосвещенные здания рабочих кварталов, безжалостно исклеванных американскими бомбами."

То есть американцы только и знали, что бомбили, причем даже не военные объекты, а жилые кварталы, к тому же рабочие... Ясное дело - враги рабочего класса.

Про остальных союзников не упоминается вообще.

Даже в такой мелочи - противопоставление.

Это я все Кислова читаю.
silent_gluk: (pic#4742423)
У К.Кислова в "Пути на Олений ложок" (издание 1959 года, когда написано - неизвестно; книга, похоже, ориентирована и на детей, ну, на подростков...) даже преступность в СССР "завозная" из Америки. И "перемещенных лиц" американцы делают преступниками (а кто не идет на это - тем не дают репатриироваться, в лучшем случае).

И, конечно, "сотрудничество" преступников и полиции, покупка политических должностей - естественно, все в тех же США.
silent_gluk: (pic#4742427)
У Л.М.Монтгомери довольно последовательно (минимум в двух книгах цикла про Anne) проводится борьба с суевериями (конкретно - с верой в призраки, привидения и т.д.). Но в то же время у нее (в двух последних книгах вышеупомянутого цикла) вполне положительно рассматривается (т.е. подтверждается) тема видЕний, предвидения, вещих снов и т.д. Интересно, почему?..
silent_gluk: (pic#4742426)
А имя, пожалуй, единственного несимпатичного ребенка у Бруштейн - Тамара - не еще ли один пример советской традиции, что отрицательных персонажей называют вычурными именами (см. ту же Тамару Белокурову в окружении Зин, Шур и т.д.)? С другой стороны, у всей институтской "кунсткамеры" имена самые обычные...
silent_gluk: (pic#4742426)
А читала ли Сашенька Яновская (и Бруштейн) Чарскую?.. Детские ее книги могли и не читать - Чарская начала писать в 1901 году, это уже чуть ли не выпускной класс Сашеньки.. Разве что взрослые ее книги. С другой стороны, Чарская - уж очень "не их (Сашеньки и друзей) круга" писательница. С очередной же стороны, круг чтения Сашеньки практически не упоминается (за исключением "революционной литературы" и "Галереи детских портретов")...

Это я просто вспомнила Тамару Хованскую и институтку Хованскую из "Люды Влассовской"...
silent_gluk: (pic#4742420)
Что-то мне понравилось сравнивать Шкаровскую и Шарова. Правда, умных выводов все равно не предвидится. Но вот, например, как у них обставлен отказ помочь голодающим/беспризорным.

"У угла переулка мы с разбега налетаем на сухонькую женщину в черной шляпе.
— Ах, вы «просите», — бормочет она, прижимаясь к стене здания. — Но именно так похожие на вас милые молодые люди просят на больших дорогах кошелек или жизнь, и именно так просили когда-то Марию Антуанетту удобнее положить головку на деревянную подушку.
Она выбирается из сугроба и, отряхнув снег, не опустив ни рубля в протянутую кружку, уходит.
— Ах, какое страшное время! — издали доносятся ее слова."

"— Гражданочка! Извините… — Инка вырастает перед монашкой.
Та неохотно останавливается. У неё круглое лицо с ямочкой на подбородке, маленькие острые глазки и шрам на лбу.
— Гражданочка! Пожертвуйте…
— Бог подаст! — отрезает она и, не глядя на Инку, проходит мимо."

То есть, опять же, у Шкаровской как-то мягче, отказ не сопровождается глобальными обобщениями...
silent_gluk: (pic#4742425)
У Шарова упоминается _опечатанная_ кружка для сборов в пользу голодающих. А у Шкаровской из кружки для сборов на борьбу с беспризорностью сборщица спокойно извлекает деньги, причем, с одной стороны, жертвователям это известно (дают рубль, но просят сдачу), а с другой стороны никто не говорит чего-то типа "не дам, все равно пойдет тебе на мороженое, а не на беспризорников", то есть верят в честность сборщиков.

Кстати, у Шарова за пожертвование выдают талоны на сумму пожертвования (интересно, зачем), а у Шкаровской - просто бумажный кружок с надписью ДД ("Друг детей").
silent_gluk: (pic#4742421)
У Бруштейн Поль называла "неправильное поведение" "базалабер" - "Поль всегда очень твердо настаивает на том, что кровать у человека должна служить только для сна или болезни: спать на ней днем, валяться на кровати днем с книгой, мять постель – все это Поль называет одним из немногих известных ей и исковерканных ею русских слов: «базала́бер», то есть безалаберщина."

А в одном из переводов "Хижины дяди Тома" (а именно - в переводе Н.Волжиной) мисс Офелия на такое поведение реагирует так же: "Самым большим грехом в глазах мисс Офелии, корнем всех зол в мире является «безалаберщина», и это слово, произнесенное с предельной четкостью, часто слетает с ее уст. Она клеймит им все поступки, не имеющие прямого отношения к тому или иному делу." (в оригинале - shiftlessness).

Не думаю, что Н.Волжина читала Бруштейн или наоборот, просто забавное совпадение...
silent_gluk: (pic#4742416)
А ведь у Шарова-то описаны 2 коллектива. Один - которому взрослые помогают сложиться на новых началах (собственно школа-коммуна), а второй - "старомодный" (детдом на базе института благородных девиц, в который герои попадают сначала), но даже в нем есть "здоровые силы".

Причем о судьбе второго (первого по порядку появления) коллектива ничего не говорится. Интересно, что с ним стало...
silent_gluk: (pic#4742423)
В дореволюционной литературе (я имею в виду не мемуары, а, скажем, ту же Чарскую) институты благородных девиц описывались как ну не то чтобы идеальные, но вполне приличные учебные заведения. И коллектив там вполне приличный (не в смысле поведения, а в смысле коллективизма, дружбы и т.д.). Ну, обожание есть, куда ж без него... Институтки тоже, в основном, нормальные девочки.

В советской же литературе институты и их ученицы описаны сплошь черными красками.

Некоторым "переходным звеном" может служить Бруштейн, но у нее многие из институток "приходящие", то же, что мы знаем о пансионерках, говорит не в их пользу (насмешки над бедными и т.д.). А вот Смольный институт, где "приходящих" не было, ею же (устами Лиды Карцевой) сравнивается с тюрьмой.

Следует ли из этого, что основным недостатком института в советской литературе видели оторванность от внешнего мира, "замыкание в маленьком мирке", то есть то же "мещанство", против которого так активно выступали?..

В дореволюционной же литературе - да, мирок маленький, но зато учит хорошему...

Любопытно, есть ли произведения об институтах, но адресованные не детям?
silent_gluk: (pic#4742420)
У Шарова внешний, не-революционный мир скорее открыто враждебен - что нэпманы в ресторане, что папский нунций со своей помощью, что "бывшие"...

У Шкаровской же он скорее смешон (как родители Сони и их гости, как "собеседница бога"). Враждебность его открывается постепенно...

Интересно, в чем тут дело - в разном времени (у Шарова - начало 1920-х, у Шкаровской, скорее, уже конец, враги советской власти стали действовать тоньше)? Или в том, что книга Шкаровской вообще мягче, а у Шарова персонажи бескомпромисснее?..
silent_gluk: (pic#4742424)
Не думаю, что Шкаровская ("Никогда не угаснет") когда-либо читала Шарова ("Маленькие становятся большими") или наоборот.

Но если у Шарова голодающие дети отказываются от помощи, щедро приправленной "религиозной пропагандой" (мы уже как-то этот момент обсуждали), то у Шкаровской рады любому вкладу в борьбу с беспризорностью: "А вчера один старенький священник бросил в Инкину кружку двадцать копеек. Правда, он долго говорил, что жертвует не просто так, а Христа ради, и что бедные сироты-беспризорники, конечно, не повинны в том, что революция взбаламутила всё и перевернула вверх дном. Он долго поучал Инку и всё кивал своей смешной, пегой бородкой. Но двадцать копеек всё-таки дал."
silent_gluk: (pic#4742471)
Любопытно, о чем должен говорить тот факт, что нэпманы Янкелевичи отмечают именины (не день рождения, а именины)? Возможно, по задумке автора, это просто намек на их старорежимность, но испорченной излишними познаниями мне интересно: Янкелевичи - и вдруг именины. Выкресты?..
silent_gluk: (pic#4742420)
Любопытно, как неуклонно проводится в советской литературе линия, что зарубежная помощь была не нужна, и сами бы справились. Про тему ленд-лиза и вообще помощи союзников мы уже неоднократно говорили, а вот ситуация иная. Гражданская война, голод - и папский нунций привозит в школу-коммуну то, что теперь назвали бы гуманитарной помощью - рис, молоко, хлеб...

Впрочем, лучше процитировать.

"Значит, это и есть папский нунций. У него ряса под дохой, или как это… сутана. Честное слово, сам видел!.. Он говорил, что молоко привезет — три ящика, и рис, и еще что-то, но я не разобрал… А когда он ушел, нунций этот, Тимофей Васильевич сказал, что его бы воля, он бы выкинул проклятого попа за ворота вместе со всей требухой, чтобы тот не смел отравлять души ребят… А доктор ответил Тимофею Васильевичу, что некоторые ребята в опасности, — на четверть фунта хлеба не проживешь, а больше получить продовольствие сейчас неоткуда, сами знаете. Это Екатерине можно было «от врагов Христовых не принимать интересной прибыли». А нам не до жиру — вопрос о жизнях идет.
Память у Мотьки безошибочная. Говорит он, чуть подражая подслушанным голосам, и перед ребятами, сгрудившимися вокруг Ласьки, возникает картина всего происходившего этажом ниже, в кабинете заведующего коммуной, между Тимофеем Васильевичем, папским нунцием и детдомовским доктором.
— Тимофей Васильевич… — продолжает Мотька.
Но закончить ему не удается. Ласька приподнимается на локте и тихо спрашивает:
— А кто тебе велел подслушивать! Кто тебе дал такую комсомольскую нагрузку?
Он оглядывает ребят потемневшими глазами, и они уже не знают, радоваться ли тому, что скоро привезут вкусные и редкостные вещи, или тревожиться, как тревожатся от не совсем понятных для большинства ребят причин Тимофей Васильевич и Ласька.
…Так начинается этот вьюжный день, надолго запомнившийся нам… В двенадцать часов стало известно, что продукты привезены, и старшие ребята выбегают во двор, чтобы разгрузить машину.
А в три часа звонок созывает в подвальный этаж, где расположена детдомовская столовая, на обед. Как только ребята рассаживаются за длинным столом, дежурные вносят медный котел с рисовой кашей; необыкновенные ароматы наполняют подвал.
Вслед за кашей другая пара дежурных тащит невиданной белизны хлеб. А за дежурным появляется высокий, полный человек; мы сразу узнаем его, хотя одет он не в оленью доху, а в длинную, падающую прямыми складками коричневую сутану.
Он и сейчас стоит перед моими глазами, как два десятилетия назад, человек в сутане: тяжелый, с бледным, оплывшим лицом, со зрачками, поднятыми вверх и уходящими под набухшие веки, с крестом на груди и пухлыми руками, покоящимися на витом черном шнурке, свободно опоясывающем живот. Он и сейчас возникает как бы за расплывающимися радужными кругами, которые тогда, в давние годы детства, вызывались соединенным действием голода, застилающего глаза, и рисовых паров, переполнивших подвал столовой.
И до удивительности отчетливо вспоминается голос человека в коричневой сутане, с еле заметным чужим акцентом цедящего длинную речь о заблудших советских детях, о святом отце в Риме, который пожалел заблудших детей, о господе боге, кротким ликом взирающем на ниспосланную святым отцом рисовую кашу и благословляющем ее.
Я помню, как сперва слова человека в коричневой сутане вызывали только недоумение: скорей бы уж он кончал и дежурные погрузили бы половники в пузырящуюся кашу. Потом от слов этих начал копиться тягостный осадок. Он оседал в сердце, мешал дышать, чем-то таким лживым входил в промороженный до последнего кирпича подвал, что даже самые младшие коммунары, почти не понимавшие слов папского посланца, растерянно и недоумевающе поглядывали на старших ребят, точно спрашивая: «Долго еще этот поп будет нести свою околесицу?»
И когда поднялся со своего места Ласька, все, от самых маленьких до самых старших, почувствовали облегчение, и каждому стало понятно, что секретарь комсомольской ячейки больше не мог, не должен был, не имел права ждать.
— Хватит! — звонким мальчишеским голосом проговорил Ласька.
Он махнул рукой, и, угадывая его команду, дежурные подхватили тяжелый котел и понесли вверх по лестнице.
А за дежурными в строгом порядке двинулся детдом, вся наша коммуна, в этот момент совсем забывшая и о голоде, и о холоде. Она шла, грозно топоча по каменным ступеням вытертыми подошвами. А впереди, не оглядываясь, испуганно подобрав полы, бежал человек в рыжей сутане.
«Долой, долой монахов, раввинов и попов!» — изо всех сил выводили ребята десятками дружных голосов.
Коммуна двигалась по лестнице за рыжей сутаной, поднималась вверх, шла на приступ, так что могло показаться, что и не простая это угроза то, что всё громче и громче звучало в такт шагам: «Мы на небо залезем, разгоним всех богов!..»
Она поднималась по лестнице, шла на приступ, двигалась легким шагом голодных, иззябших, но никогда в короткой жизни не крививших душой, от рождения неподкупных детей революции.
Она горланила эту песню оглушительно громко, стоя в глубоком снегу, пока сутана заползала в кабину автомобиля, пока дежурные выплескивали кашу под колеса, а машина, буксуя в снегу и каше, вывозила папского посланца со двора коммуны.
Она повторяла эту песню снова и снова, заглушая вой метели, чтобы рыжая сутана уразумела и запомнила ее.
«Мы на небо залезем, разгоним всех богов!» — грозно и весело предупреждал детдом.
…Поздно вечером в спальню пришел Тимофей Васильевич, которого весь день не было в коммуне. Он долго, далеко за полночь, пересаживаясь с койки на койку, рассказывал нам о своих встречах с Лениным, а это означало, что у него отличное или, как говорил наш доктор, «победоносное» настроение.
Очевидно, он уже во всех подробностях знал о том, что произошло во время обеда, потому что то и дело, перебивая себя, повторял:
— Будьте уверены, что этот поп запомнит сегодняшний день; думается, он и в Риме расскажет о нем, и, может быть, сообразит, что сие достойно размышления, ибо знаменует торжество и утверждение новой породы людей — неподкупных, а следовательно, для мира золота неуязвимых."

А.Шаров, "Маленькие становятся большими".
silent_gluk: (pic#4742416)
Любопытно, а случайно ли старшего сына Кэмби, ку-клукс-клановского "дракона", зовут Адольфом?.. В мире книги может, и случайно: действие происходит в 1948-1949 году ("всего три года прошло, как окончилась война"), ему 18 лет... 1930 - настолько ли известен Гитлер и его идеи, чтобы в честь него называть сына?.. А вот имел ли что в виду автор? (А вот младшему сыну 16 лет, и зовут его уже Дэвидом.)
silent_gluk: (pic#4742425)
Любопытно, а шаман Мэнгылю одноглазый почему и зачем? Чтобы быть страшнее/отвратительнее, чтобы выделиться (шаманом может быть только чем-то внешне выделяющийся человек?), чтобы намекнуть на "дьявольскую сущность" ("доступна лишь одна половина мира") или чтобы подчеркнуть принадлежность к двум мирам - людей и духов, скажем (второй глаз - в мире духов)?

Точнее, тут даже два вопроса - что из этого всего (или что-то вообще пятое) имел в виду автор и почему так получилось в мире книги (где шаман Мэнгылю - вполне реальный человек, со всеми своими татуировками и одноглазостью)?
silent_gluk: (pic#4742416)
А вот враги традиционны - шаман (помимо всего прочего покинувший родину), купец (что характерно, американский; то ли русских купцов на Чукотке не было, то ли русских нельзя показывать врагами, то ли что) и ЧСИР - брат шамана, не успевший бежать с вышеупомянутыми из-за мстительности. Правда, родство с врагами не приговор: сын шаманского брата оказывается (под влиянием школы) вполне себе советским. Сын за отца не отвечает. А брат за брата?..
silent_gluk: (pic#4742424)
Памятуя о том, что все национальности в СССР равны, но некоторые равнее, ожидала, что председателем колхоза будет русский. Но нет - чукча. С другой стороны, русские как бы отдельно (врач, директор школы, учителя...), не факт, что председатель колхоза и их начальник. И, кстати, устанавливал советскую власть на Чукотке и просвещал чукч, кто их истинный враг, именно русский. С одной стороны, это, наверное, исторически точно, а с другой - русские показываются, в русле традиции, самыми продвинутыми.

Кстати же, к вопросу об иерархии национальностей: директор школы - русский, одна из учителей, то есть его подчиненная, - украинка.
silent_gluk: (pic#4742426)
Детская книга 1955 года издания (Н.Шундик, "На севере дальнем") - и опять модная во все времена тема, как все плохо в США (и как все хорошо в СССР). Но плюс к тому еще и характерная для тех времен (вон, и у Шпанова в "Заговорщиках" - 1951, хотя это не детская книга) тема бактериологической войны против СССР и стран народной демократии. И, как ни странно, тема сотрудничества не с нацистской Германией, а с Японией, заимствование у нее персонала и разработок.
silent_gluk: (Default)
То, что в печально известном "Полном собрании сочинений" Чарской от "Русской Миссии" (православного издательства) "Волшебную сказку" переименовали в "Ледяной дом" - не связано ли это с тем, что православие (если не христианство в целом) настороженно относится к волшебству?..

Правда, у Чарской есть настоящие волшебные сказки - скажем, сборник "Сказки голубой феи". Как с ними? Вошли ли они в "Полное собрание сочинений"?..
silent_gluk: (Default)
В ЖЖ-френдленте встретился мне чей-то (если кто-то знает, чей, то пусть скажет) пост про то, что Петя Бачей и Гаврик у Катаева - это русские Том Сойер и Гек Финн. В комментариях возразили, что роли у них противоположны: если у Твена заводила - Том, то у Катаева - Гаврик.

А мне вот подумалось: а вообще мог ли в советской литературе ребенок из зажиточной семьи положительно влиять/вообще влиять/быть заводилой для ребенка из бедной семьи?.. Или только обратная расстановка сил допускалась?
silent_gluk: (Default)
К вопросу о "формировании образа религии". В "Весне" говорится о смерти революционера: "Как он умер! Как Христос на кресте!"

Но вложено это в уста тюремного врача ("В каждой тюрьме царской России полагался по штату врач. Были среди них редкие исключения – люди, которые выбирали эту должность, чтобы самоотверженно внести хоть какое-нибудь облегчение в жизнь политических заключенных: положить больного революционера в тюремный лазарет, где пища была чуть получше, добиться возможности давать рыбий жир тем, кому грозила цинга, и т. п. В другой книжке я напишу о таком враче-подвижнике, докторе Эйхгольце, – он всю жизнь проработал в тюрьмах и острогах и, в частности, облегчал возможность сохранить жизнь узников одной из самых страшных царских крепостей – Шлиссельбургской каторжной тюрьмы.

Но такие люди были очень большой редкостью. Обычный же тип тюремного врача составлял врач-чинуша, врач-слуга и холоп, скажем прямо – врач-тюремщик. Больше всего такой врач боялся, чтоб его не заподозрили в сочувствии к узникам-революционерам, в желании помочь им хоть чем-нибудь. Такие тюремные врачи очень спокойно исполняли свою обязанность: присутствовать при смертной казни – тут врач должен был официально констатировать смерть казненного – и при телесных наказаниях, когда врач должен был определять, сколько розог может вынести тот или другой из тех, кто подвергался экзекуции, порке розгами и т. п.

Королькевич принадлежал именно к этому типу тюремных врачей. Передовая врачебная общественность всеми средствами выражала таким врачам свое презрение, вот почему папа при встрече не подавал доктору Королькевичу руки.").
silent_gluk: (Default)
В первых двух частях трилогии революция и революционеры упоминаются довольно активно, но без уточнений (что позволяло избежать некоторых неудобных моментов - ведь РСДРП - будущая ВКП(б), будущая КПСС - сложилась только в самом конце 19 века). В третьей части - где речь идет уже о рубеже веков - все как положено: уже и социал-демократы упоминаются (как противоположность народовольцам), и Ленин...
silent_gluk: (Default)
Говорят, что учитель Сашеньки, Павел Григорьевич, "через которого мы все тут свет увидали", был не коммунистом (членом РСДРП), а эсером. Оно и верно - для РСДРП рановато (она сложилась в 1898), и даже для "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" (1895) рано... Гм, хотя для собственно эсеров тоже рано (их партия сложилась вообще в 1902 году). Народником он был, что ли...

Интересно, что в тексте, вообще-то, нет ничего противоречащего этому факту. Разве что утверждения, что "настоящие революционеры [такие, как Павел Григорьевич] царя не убивают" (в третьей книге идея индивидуального террора и народовольцев будет рассмотрена подробнее - на примере "Андрея Кожухова")) и что "через него мы тут все свет увидели" (возможно ли было для советской литературы "увидеть свет" не через марксиста?).

Просто для меня (может, и для других читателей) "по умолчанию" было: революционер? положительный? - марксист, коммунист...
silent_gluk: (Default)
Любопытен переход в заголовках глав - от "классики" ("И божество, и вдохновенье") к фольклору ("Береги честь смолоду").

Впрочем, это же мотив всей книги - возвращение к корням, возрождение Нечерноземья, все такое. В середине-конце 1970-х - актуальная, похоже, тема. Интересно, получается, что Алмазов близок к "деревенщикам"?
silent_gluk: (Default)
В советских шпионских романах с какого-то момента шпиона можно отличить по активному использованию русских пословиц и поговорок. А вот с какого момента это пошло?.. Или тут зависимость не от времени, а от авторов? С одной стороны, скажем, у Куприна в "Штабс-капитане Рыбникове" "нарочитая русскость" (вместе с пословицами и поговорками) вполне присутствует. С другой - скажем, у Гайдара (это самые старые шпионские произведения, которые я помню) это все отсутствует (требовалось "косить" не под русского, а под "новую общность - советского человека"?). С очередной стороны, советский человек советским человеком, но помнится мне, что в произведениях 1950-1970-х годов "русскость" встречалась... Впрочем, со следующей стороны, говорят, где-то с "после войны" подход к "новой общности" несколько изменился. Это и отражено в литературе?..
silent_gluk: (Default)
У Чарской в "Записках маленькой гимназистки" девочка после смерти матери попадает "на жизнь и воспитание" в дом брата матери. Все бы ничего, но фамилия у девочки - та же, что у дяди (и его детей). Интересно, как так получилось? Сказать, что "автор не задумывался" нельзя: в паре мест эта одинаковость фамилий обыгрывается...
silent_gluk: (Default)
А по какому принципу Родари делил персонажей на "бедноту" и "пролетариат"?.. Почему, скажем, кум Тыква, а не кум Апельсин? Почему не синьор Груша?
silent_gluk: (Default)
Любопытны детали, которые в книге проходят фоном, "случайным" упоминанием. Одно случайное упоминание, другое - и складывается определенное мнение.

Вот, например, упоминания соцстран в советской литературе. Я как-то писала про то, как они показаны у Авдеенко (более слабыми, нуждающимися в помощи СССР). Но и у Алмазова. "Деревянную статую" Христа (в другой книге упоминается алтарь, не уверена, одна и та же реставрация имелась в виду или нет) из Польши реставрируют в Москве - в Польше нет своих реставраторов? Или они настолько ниже уровнем?..

Понятно, что нужен был предлог, чтобы Столбов не мог остаться у Николая Александровича на каникулы, но тем не менее...
silent_gluk: (Default)
А ведь "Считаю до трех!" можно вполне счесть "парной" к "Деревянному царству". Не в том дело, что первая - прямое продолжение второго, а в том, что "Считаю до трех!" до какой-то степени отвечает на вопрос, что было бы, если бы Столбов напросился в поезде, как он сначала хотел, в компанию к "трапперам и этнографам". Как скоро он понял бы, что тут что-то не то?..
silent_gluk: (Default)
От большого нечего делать я затеяла сравнение двух редакций "Деревянного царства" Б.Алмазова. Из положительных результатов этой истории - обнаружила фразу, которую не замечала все N предыдущих прочтений, а которая, пожалуй, может быть сутью повести.

Большую часть исправлений я бы вообще отнесла к работе редактора: один считал так, другой иначе... Но, опять же, доказательств сему у меня нет.

А потому - вот сводная таблица. Разночтения на уровне знаков препинания или деления на абзацы не учитывались.

Читать дальше )
silent_gluk: (Default)
Оказывается, "Деревянное царство" в сборниках "Оглянись!" и "Белый шиповник" отличается не только финалом. Есть несколько мелких различий и по остальному тексту.

Любопытно, а третий вариант есть?..
silent_gluk: (Default)
Повесть Б.Алмазова "Деревянное царство" входит минимум в два сборника: "Оглянись!" (вместе со "Считаю до трех!", прямым продолжением, 1988 года) и "Белый шиповник" (вместе с "Самый красивый конь" и "Посмотрите - я расту", 1979 года).

И в этих сборниках финал повести немного различается. Не по сути, а по тексту.

Вот из "Оглянись!":

"Столбов долго рассматривал карту, следил за извивами тропы.

Но странно: не было в его душе радости, что путь открылся теперь для всех. А была тревога и даже тоска.

«Вот и Антипа Андреич понял, что нужно всё людям отдать… Нельзя таить: пропадёт!» — уговаривал себя Петька.

Но беспокойство не оставляло его.

Нет! Ни сбор, ни насмешки одноклассников, ни даже собственные слёзы были причиной его тревоги, а странное предчувствие беды. Точно он, Петька Столбов, сорвал печати с дверей сокровищницы, распахнул двери настежь, да так и бросил, без присмотра, без защиты…

Больше всего ему сейчас хотелось туда, в деревню, к старикам, к Кате… Чтобы защитить, заступиться за них… От кого? Этого он не знал. Но предчувствовал, что защита потребуется." (ну и в "Считаю до трех!" рассказывается, от кого та защита была нужна, т.е. финал как бы подводит к продолжению).

Вот из "Белого шиповника":

"Можно долго рассказывать о том, как пробиралась в скит специальная научная экспедиция, как пытались помешать ей «барахольщики». Как доверил дед Клавдий Петьке свой плотницкий топор.

Но это слишком длинная история. И рассказывать ее надо отдельно."

Она и рассказана отдельно - в уже упоминавшемся "Считаю до трех!". Но дело в том, что про экспедицию и "барахольщиков" там правда есть, а вот про плотницкий топор - нет.

Любопытно, что, где-то есть/планировалась третья часть трилогии?..

Profile

silent_gluk: (Default)
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк

June 2025

M T W T F S S
       1
2 3 4 5 6 7 8
9 10 11 12 13 14 15
16171819202122
23242526272829
30      

Syndicate

RSS Atom

Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated June 16th, 2025 11:15
Powered by Dreamwidth Studios